Всему свое время

Всему свое время

Отчаяние? Это ли сейчас повергло ее душу?

Отчаяние. Как долго она это чувствует? Скорее всего всю свою жизнь.

Жизнь одиночки тяжка. И легка. Но середины нет. Ее не существует. Для нее не существует.

- Крис! Постой! - окликивает знакомый голос подруги, - Что-то случилось?

- Нет. Ничего, - девушка натягивает привычную фальшивую улыбку. Сейчас ей не хочется ни с кем говорить. Не хочется выплескивать весь свой негатив на кого-то. Она все выдержит. Пусть будет больно. Пусть все это съест ее изнутри. Она выдержит. Обязательно выдержит.

Путь домой долог, но хорош для раздумий. Правда, думать совсем не хочется. Думать слишком больно. А вспоминать еще больней.

«Это никогда не закончится», - единственная мысль, когда щелкает замочная скважина.

Тишина.

В квартире привычно пусто. Мать придет лишь поздно ночью, а отец вообще не придет. Никогда. Уже как три года.

Звук льющейся из крана воды разбивает гнетущую тишину в квартире, острыми осколками вонзаясь в слух Крис. Ей противны все звуки. Даже собственный голос.

- Мьяуф, - трех цветная кошка прошла в ванную и глянула на хозяйку, застывшую на месте и неоткрывающуюся от зеркала.

- Прости, Лоренц... Я опять забылась. Дать тебе курицы? - Крис перевела взгляд на кошку.

- Мя-а-а! - вильнув хвостом, четвероногая обитательница квартиры побежала на кухню.

Крис тяжело вздохнула. Все как обычно.

***

Глухо барабанит дождь по крыше. Окно наполовину занавешено. Сумерки уже проникнули в серую комнату, наполняя ее унынием. В этой комнате нет жизни. Сама хозяйка комнаты, шестнадцатилетняя Кристиан Фолоу, сидит за письменным столом, делая уроки. Громкий звонок в дверь заставил девушку оторваться от занятий и пройти в прихожую.

- Ты сегодня рано, - безо всяких эмоций заметила Крис, наблюдая, как разувается ее мать.

- У заведующей праздник, отпустила пораньше, - устало произносит женщина, чьи щеки, виски, скулы и шею уже тронули морщины.

- Ясно...

И вновь тишина. Для нее давно нет смысла этого...существования. Да. Именно так.

А дождь все барабанит. Комната уже полностью погрузилась в темноту. Теперь можно дать волю слезам. Но тихо, бесшумно, чтобы никто не узнал. Опять. И где-то глубоко внутри ужасно больно. Где-то глубоко внутри хочется исчезнуть. Но нельзя. Это грех. Все в свое время. Даже смерть.