Второе пришествие.

Бункер

Похоже сегодня выдалась удачная ночь. Редкозубый кабан, не замечая меня, спокойно рылся в земле, выкапывая из-под неё черные, слегка сморщенные грибы. Я, чуть отклонившись назад, натянула тетиву арбалета. Кабан, будто почувствовав опасность, замер, прислушиваясь к сумраку. Но было уже поздно. Стрела, сорвавшись с крючка, летела точно в цель. Рука не дрогнула. Кабан завизжал, взбрыкнул и понёсся вниз по склону, окрашивая черной кровью высохшую траву. Погоня за раненым зверем была рискованной затеей, в пылу охоты можно забыться и не заметить подстерегающей тебя опасности. Но уже светало и вряд ли кто-то решится задержаться на поверхности к восходу солнца. Все живое убирается в норы. Вот и кабан, теряя силы, пытался спрятаться в логово между корней поваленных деревьев. Но мой нож уже достал до его горла и он захлебнулся в последнем истошном визге. Привычными движениями быстро освежевав зверя, сложила куски мяса в заплечный мешок и повернула в обратный путь. Можно было не торопиться, наступало самое безопасное для меня время, но чем чёрт не шутит: пролетающий воздухолет хоть и явление редкое, особенно в последнее время, но всё-таки нельзя исключать и такую возможность. А встреча с ним не сулит ничего хорошего. Снова попадать в Колонию мне не хотелось.
Уже совсем рассвело, можно расслабиться, теперь-то точно мне ничего не грозит. Я подходила к месту, где увидела кабана, чтобы собрать найденные им грибы. Грибов было немного, но уже кое-что.
Не доходя до своего логова, остановилась у первого гнезда. Таких гнезд у меня было несколько, там обычно оставляла часть добычи. На всякий случай. Вытащила из рюкзака мясо, нарезала тонкими пластами, посолила,оставила вялиться. Жалко, соли оставалось маловато. Раньше на солончаках ещё как-то можно было ее добыть, сейчас все входы-выходы перекрыты. Проклятые Кайоты контролируют все солевые источники. Какое-то время назад я ещё находила туда подходы, но теперь не подобраться, даже днём. Все обнесено рвами с кислотной водой, от неё такие испарения, что не подойти даже на несколько метров. А ночью всё под охраной. И не мудрено, ведь ценнее соли нет ничего. Если только на торг попасть, выменять на что-то. Дорога туда опасна. Там собираются такие же одиночки, как и я. Но нас осталось мало. Одному выжить всё труднее и труднее. Нужда и голод заставляют прибиваться к какой-нибудь Колонии. В ней, по-любому, пайку иметь будешь. Но свободу потеряешь навсегда. Это раньше был выбор. Надоело тебе стадом жить, уходи. Сейчас уже нет, будешь вечным рабом. Эта жизнь не по мне. Да и нельзя мне к людям, одной лучше. Не бедствую. Задумавшись, не заметила, как подошла к своей землянке. Проверила ловушки. Чисто. Нащупала кольцо крышки над лазом. Сразу спускаться не стала, бросила пугалку. Так, на всякий случай. Маловероятно, что кто-то там может меня встретить. Никому не придет в голову устроить жилище посреди поля. Селятся в основном в заброшенных рудниках, пещерах, где есть укрытие. На равнине никто жить не будет. Никто, кроме меня.
Солнце поднялось почти к зениту. Вовремя я успела. Сейчас такое пекло будет, даже мне плохо придётся. Всё живое попряталось ещё до рассвета.
Открыла крышку и спрыгнула вниз. Сняла обмундирование, расшнуровала пояс, и, наконец-то легко вздохнула. Дома. Затем вытащила из сумки остатки мяса, грибы. Сегодня будет настоящая мясная похлёбка из свежака.
В углу землянки у меня вырыт колодец. Зачерпнула воды, жадно напилась. Вода холодная, повезло с жилой. Пошарила в кладовой нише, достала пару земляных картофелин, вымыла их вместе с грибами и кусками мяса кинула в глиняный горшок, плеснула воды, запечатала и понесла наверх. Там под крышей было у меня углубление, что-то вроде печки. Сунула туда горшок. Сейчас земля прогреется так, что жар вскипятит мое варево. А если оставить томиться на несколько часов, то жесткое кабанье мясо станет мягким как тушёнка.
Управившись, прилегла на лежанку отдохнуть. Ночь выдалась нелёгкой. Пришлось побегать, пока кабана выслеживала. Закрыла глаза и на несколько минут отключилась.
Во сне уже в который раз током пронзил страх. Дернулась от испуга. Я не знала откуда он брался и какова была его природа, но засыпая, нередко вздрагивала от мгновенного холодящего душу ужаса и потом долго лежала с открытыми глазами, приходя в себя от пережитого кошмара. Наверное это в подсознании всплывало эхо Апокалипсиса.
Отогнав подступившие воспоминания, резко встала. Землянка наполнялась мясными ароматами, но обедать ещё было рано. Достала из той же печки горшок с горячей водой и заварила травы. С мясом у меня дела обстояли значительно лучше, чем с растительной пищей. Вся жизнь с поверхности ушла под землю. Если ещё зимой кое-где можно было насобирать что-то из трав, то летом выгорало практически всё до тла. Корнеплоды и те приходилось собирать зимой. Из под земли торчала жухлые верхушки и под ними всегда можно было отыскать несколько клубней. Сейчас, кроме выгоревшей почвы, нет ничего и только кабаны знают места, где раскопав землю можно найти полупеченую пищу. Редкозубые сейчас худы и поджары. Других зверей в этой местности не водится, что уберегает от набегов Ловцов. Места здесь скудные, поселенцев почти нет. Можно жить в относительной безопасности. А еды мне хватит.
Отхлебывая душистый чай заметила, как по краю стола ползет таракан. Этих тварей даже атомная война не изменила. Ползают как ни в чём ни бывало. Убивать не стала, пусть послужит чей-то пищей. Поставила на пути ловушку, выпущу потом наверх. Соседство с ними не входило в мои планы, но и лишать зря кого-то жизни не хотелось. Кто сказал, что им нет места на Земле? Как оказалось, человек вовсе не венец природы, а вредоносный вирус. Ночью смотаюсь за Колючие Холмы, к старой эвкалиптовой роще. Порошок из корня эвкалипта хорошо отпугивает насекомых.
В землянке стало совсем душно. Стащила с себя остатки одежды. Всё равно надо заняться её починкой. Сказал бы мне кто до Апокалипсиса, что я когда-нибудь, как заправский охотник буду разделывать туши, снимать шкуру, выделывать ее и шить одежду-покрутила бы пальцем у виска. Теперь делаю все сама. Для одежды лучше всего подходит кожа молодых козлят. Но они здесь не водятся, нужно идти за Холмы, через Проклятый лес к Хребту. Дорога длинная и опасная. Два дня пути туда, день на охоту, и два на обратный путь. В один из таких походов я попала в руки Ловцам. Пару месяцев пришлось провести в Колонии. Конечно, сбежала. Можно было это сделать и раньше, но меня затормозил интерес. Уйти оттуда не каждому дано, но я это сделала легко. Днём. Когда все спали. Но больше попадать в Колонию не хотелось. Слава богу, шкур пока достаточно. Подлатав одежду, взялась за осмотр арбалета. Знатное оружие мне досталось в наследство
от Рыжего Охотника. Мы несколько лет прожили с ним вместе. Одна бы я в то время не продержалась бы так долго. Это он научил меня всем премудростям дикой жизни. Но не выжил. А я выжила!
Пересчитала стрелы в колчане. Пока хватает, но пополнить не мешало бы.
Надо пообедать и поспать. Если собираюсь за Колючие Холмы, выйти стоит раньше. Не перед рассветом, как я обычно делаю, а в полночь. Ох, и не люблю это время! После дневного пекла с наступлением темноты всё, что можно выползает из своих нор в поисках пропитания. И неизвестно кем ты можешь стать сам: охотником или добычей. К утру, пока солнце не встало, все нехотя жмутся к своим логовам, чтобы ещё немного подышать свежим утренним воздухом и к восходу нырнуть под землю. Потому что солнце - это смерть.
Озоновый слой нарушен и больше не защищает землю от губительного ультрафиолета, который несёт гибель всему живому на Земле. Тем не менее люди и животные приспособились как-то жить. Днём в норах, пещерах и подземельях, ночью изредка выходя на поверхность. Зимой проще. Жара спадает.
Пробиваются чахлые ростки. Наступает время для заготовок. Важно не упустить его. Потом беспощадное солнце испепелит всё. Ещё раньше полакомиться свежими травами соберутся кабаны. Редкозубые зимой особенно злы и опасны. Но и охота на них удачнее.
В Колониях научились выращивать травы. Слышала, что где-то есть даже посевы ржи. Но это для Избранных. Обычным колонистам достается не очень наваристая похлёбка из земляных грибов. Их разводят в больших количествах. Сытость то они дают, но пользы - чуть. Цинга, пеллагра, рахит - в отсутствии витаминов, расцветают махровым цветом. В последнее время зимой стали появляться одуванчики. И это спасение от многих болезней. Тогда я и делаю витаминные припасы. Отправляюсь в Проклятый лес за хвоей. Корявые, сучковатые ели, больше похожие на кустарники, чем на деревья, обеспечивают меня на целый год витаминами.
Вытянула горшок с похлебкой. Запах из него шел одуряющий! Запасов еды у меня хватает, но привычка есть один раз в день осталась с тех незапамятных времён, когда перебивалась сухими грибами и земляными орехами. Пока не встретила Рыжего Охотника. Вспомнив его, привычно вздохнула.
Неспеша, растягивая удовольствие, хлебала густую мясную жижу. Грибы чуть горчили, но ничего, есть можно.
Насытившись, поставила горшок обратно, запила оставшимся чаем и пошла на боковую. До полуночи надо выспаться.
Ночью выбираться наружу опасно. Никогда не знаешь, кого можно встретить. Поэтому, осторожно приоткрыв крышку люка, огляделась и ужом выползла наружу, держа наготове нож. На всякий случай.
Проверила ловушки и двинулась в путь. Было тихо, лишь изредка шуршал в сухостое какой-нибудь вылезший подышать грызун. Когда-то они служили для меня единственной мясной пищей. Для многих и сейчас. Мяса в них мало, вкус ничего, если не думать о том, что ты ешь. Это сейчас я невольно морщусь от воспоминаний, а когда голод грызет нутро и не такую пакость в рот засунешь.
Шла легко, с собой взяла только нож, арбалет оставила. Чтобы не было соблазна. Пару раз слышала кабана. Если бы с собой было оружие, не преминула бы поохотится. Но сегодня у меня другие цели. Мне нужно в Эвкалиптовую рощу. Листья у растений сейчас чахлые, толку с них нет. А вот корни, если перетереть в порошок хорошо отпугивают тараканов, да и других мелких насекомых. В качестве лекарства опять же пригодится. Хотя я научилась обходиться без лекарств.
Подходя к Колючим Холмам насторожилась. Просто так через них не пройти. Но тропинки проложены. И важно не встретить никого на пути. Я приложила ухо к земле. Вроде тихо, но что-то тревожило меня. У нас, у охотников, не только меткий глаз и твердая рука должны быть, но и нюх, и чуйка.
А Колючие Кусты место неприятное. Сюда даже кабаны не заглядывают. Потому что это не просто колючки какие-то, а острые полуметровые шипы. Чуть в сторону шагнешь, не заметишь, как пропорет насквозь. Тропа неровная, да и зарастает быстро. Когда-то я на ней с Ловцом столкнулась. Он так и остался там, на шипах.
Решила рискнуть. Не хотелось идти до следующей тропы. Тихо было, слух ничего не улавливал.
Осторожно огибая острые ветви, неслышно двигалась вперёд. И всё же предчувствия не подвели. Ведь знаю же, если возникли сомнения, поверни назад!
Остановилась, вглядываясь в темноту. Вдоль тропы лежало тело человека. Вот только живого или мёртвого? Приблизившись, по очертаниям поняла кто. Угорь. Тоже охотник. Но прозвище говорило само за себя. Никудышный тип, скользкий и продажный.
Вдруг человек шевельнулся и застонал. Повернуть бы сейчас назад, никто ведь не осудит, да нет, не смогу. Накрылся мой поход за эвкалиптом.
Мужчина лежал ничком в луже крови. Наклонившись над ним, спросила:
- Живой?
Человек шевельнулся.
- Это ты, Соль?
Вместо ответа я попыталась осмотреть Угря. Левая нога разворочена, крови много потерял.
- Как тебя угораздило?
- На сук напоролся, старый уже, ноги не держат.
- А чего тогда в колючки поперся?
Мужчина вместо ответа вздохнул. Да известно за чем, за тем же что и я. Только эвкалипт ему не от насекомых нужен, а для себя. Вон как в груди хрипит, лечиться хотел, ясно же.
- Идти сможешь?- перекладывая рану мхом и перекручивая сверху пеньковой веревкой, чтобы остановить кровотечение, сухо спросила.
- Не знаю. Но до своего логова не дойду, точно.
- Тогда не трать силы,- помогла ему подняться и встать на ноги. Сквозь одежду почувствовала, как он худ. Кожа, да кости.
- Да, старею,- согласился Угорь, облокачиваясь на моё плечо. Он совсем ослаб и приходилось почти на себе тащить его, уклоняя от торчащих шипов. Сама при этом несколько раз напоролась. Не сильно, но чувствительно.
- А ты не меняешься совсем. Я ведь помню, какая ты была, когда Рыжий тебя к себе взял. В той жизни ты б и не заметила его. Где ему до тебя было! А вон как повернулось, жить захотелось и Рыжий сгодился!
Хотя нет, сильно изменилась. Он хорошо тебя выучил.
- Под ноги смотри лучше,- прошипела сквозь зубы. Мерзкий старик и зачем я только волоку его, выбиваясь из сил?
Выбравшись из леса, потащила к своему гнезду. Возле Колючих Кустов у меня логово тоже имеется. Не то, чтобы жить там можно, так, ночь другую пересидеть, да и Ловцов от землянки отвести, если что.
Задыхаясь, всё-таки дотащила старика до своего шалаша. Ямка в земле, мхом обложенная, сверху сухими деревьями и сучьями завалена. Оттого и гнездом зову. Запас еды и воды небольшой имеется. Отлежится, ничего.
Пока осматривала и промывала рану, Угорь оглядывал убежище.
В тайнике, кроме провизии хранился порошок гриба-пылевика. Лучшее средство для открытых ран. Боль утихает за считанные минуты. Воспаления не будет, а кожа срастётся. Мне б самой не мешало обработать свои раны, но и так заживёт.
А Угорь всё не унимался:
- И всё-таки Соль, в чем секрет твой? Лет-то тебе чуть меньше, чем мне, а ты до сих пор ловкая и сильная, да и не стареешь вроде? А, Соль? И еды у тебя вдоволь, не жалко мне отдавать? Меня вон тащила на себе. Что добрая такая? Или Второго Пришествия ждёшь? Не дождешься!
- Дождусь. И ты дождешься. Пора мне, Угорь. Пару дней отлежись, еды хватит, можешь с собой остатки забрать. Если выживешь, соль принесешь. Здесь в тайнике оставишь.
- Куда ты? Светает уже! Не успеешь!
- Успею.
- А я ведь видел тебя тогда! Рыжий уже готовый был, а ты ещё шевелилась. Не стал подходить, думал не выживешь. А ты выжила. Как ты спаслась тогда, Соль?
Я грустно усмехнулась:
- Спаслась...
И уже уходя, сказала:
- Не прав ты, Угорь! Рыжего я любила...
Двигалась ходко, не скрываясь. Солнце уже встало. Прикрыв лицо от ненужного загара, чувствовала, как пощипывают раны. К вечеру затянутся.
К гнезду этому мне теперь хода нет. Рассекречено оно. Но за солью придётся вернуться. Не сомневаюсь в том, что Угорь её мне добудет. Долги у нас принято отдавать. Не зря он водит какие-то дела с Койотами. Мутный тип, но сейчас мне это на руку. А чем он с ними расплатится не моё дело.
До землянки оставалось немного пройти, когда услышала в небе какой-то звук. Воздухолет!
И сейчас - почти посреди бела дня! Невидимой до убежища вряд ли успею добежать. Ещё свои же ловушки обходить.
Надо в сторону уходить, к оврагу. Вот были же предчувствия!
Я стремглав бросилась в сторону от землянки. Надо было как можно дальше уйти, пока не попала в зону видимости. Воздухолет ещё не было видно, но шум от него слышен всё отчетливее. Раны, полученные в Кустах снова стали кровоточить. Не обращая на них внимания, успела скатиться в овраг, когда на горизонте появилась урчащая машина. Вжавшись в край, из-за небольшого выступа напряженно следила за полетом воздухолета. Он летел медленно и низко, почти над самой землёй. Напоминал собой старый кукурузник. Только вылеплен был из всякого подручного мусора. Но больше всего меня поразил Пилот. Шлем и темные большие очки хоть и закрывали лицо от солнца, но всё равно не смогли бы спасти от губительных лучей.
- Значит, я не одна такая...
Провожая взглядом удаляющийся агрегат, вспомнила про своё открытие.
В тот год Рыжий часто хворал. Жизнь в землянках даёт о себе знать. Да и на Руднике ему немало пришлось поработать, пока мы оттуда не ушли с ним. Уйти то ушли, но последствия дали о себе знать. Когда совсем стало плохо, я собралась в Эвкалиптовую рощу. Сама. Хотя с тех пор, как стала жить с Рыжим, одна никуда не ходила.
На Колючем Холме меня встретил ловец.
Не сразу поняла в чем дело, пока на моей шее не затянулось лассо. Хрипя и задыхаясь, всё же пробовала отчаянно сопротивляться. Проход был узкий и каждое движение сопровождалось появлением рваных ран, кусты знали своё дело. Выбившись из сил, упала, истекая кровью, но тут почувствовала, как слабеет хватка лассо. Переступив через моё полубессознательное тело, в бой вступил Рыжий. Никакой Ловец не смог бы состязаться с ним в ловкости, но сейчас он был болен и слаб. И хотя смог навечно пригвоздить нападавшего на острые сучья, сам уже идти не мог. Упал, рядом со мной. И я видела розовую пену у его рта и слышала предсмертный хрип, а из груди торчал страшный шип.
Рыдая, собрав последние силы, истекая кровью, волокла его из леса. Он уже был мёртв, но не осознавая это, торопилась успеть до восхода солнца. Не успела! Выползла из кустов, когда первые лучи коснулись земли. Можно было попробовать спрятаться, зарыться в землю, получить не смертельные ожоги. Но я не думала об этом. Положив голову на окровавленную грудь Рыжего, повернулась лицом к Солнцу и стала ждать конца. Оно жгло нещадно и на какое-то время я потеряла сознание, а когда очнулась, поняла, что всё ещё жива и могу двигаться. Привстав на колени, начала осматривать себя. Моя кожа была красной и обгоревшей, но раны под коркой задохшейся крови затянулись и больше не болели. Встала на ноги, взгляд упал на Рыжего. Его уже было не узнать. Мысленно попросив у него прощения, пошла в наше убежище. Завтра вернусь и похороню, — думала я, широко шагая и удивляясь легкости своего тела, а пока мне надо осознать, то что со мной произошло. Я видела, что становится с людьми, попавшими под солнечные лучи. От них остается то, что осталось от Рыжего. И ещё никто не выживал! А я не только выжила, но и полностью излечилась. Давно физически не чувствовала себя так хорошо. Как будто мне скинули сразу несколько лет. Ах, если бы Рыжий остался жить! Я шла, а слёзы оставляли на коже соляные дорожки. Теперь предстояло выживать одной. Но отчего-то мне не было страшно.