Второй подвиг Пети

Второй подвиг Пети

Где-то вдалеке грохотали гусеницы танков, взрывы ядерных бомб, голос Элтона Джона, поющего о любви. В школе шла революция. Уборщица Бабохча со своей армией гопников начала давно планируемую операцию по свержению Директрисы, желая занять ее место. Армия кадетов сдавала рекреации одну за другой. Многие дежурные перешли на сторону повстанцев, прицепив к своим красным наплечным повязкам белый кружок с двумя перекрещенными двойками. Бабохчу также поддержали химичка и биологичка (главные поставщики оружия массового уничтожения), вооруженные бритвами и ножницами члены банды завучей "Смерть неформалам», трудовик-оружейник и все технички. На стороне директора выступали ОБЖшник, который привел своих знакомых из соседнего военкомата, кадеты и старшие классы, которых, как обычно, запрягли помогать. К настоящему моменту почти весь первый этаж находился под контролем Бабохчи, шла битва за ключевой источник ресурсов - столовую. Угнетенные действующим режимом поварихи грязными ладонями мазали булочки с маком странным серым шоколадом. Затем, окуная руки по локоть в чан кипящего масла, рвущиеся к власти кухарки закидывали этими взрывными снарядами бойцов ЧВК "Вагнер", нанятых родителями местных детей-мажоров. Впоследствии СМИ сообщили, что наемники пали в результате американского авиаудара в Сирии. Армия директора сумела прорваться сквозь ряды приведенных физруком дзюдоистов-камикадзе со скакалками-удавками и заблокировать вход, однако тут за своим бесплатным горячим обедом пришли младшеклассники. Осаждающим пришлось их пропустить, чтобы в следующую секунду пасть под шквалом тарелок с прокисшими щами. Оказалось, что Совет Старейшин первоклассников решил поддержать Бабохчу за ее обещание легализовать салки. Битву довершила прилетевшая в лоб ОБЖшнику метательная граната, четко брошенная физруком прямо через окно своей камеры в ссылке за Уралом.

Но все это происходило на поверхности. В это время Джек сидел в подвале школьной тюрьмы, наказанный за то, что показал язык попугаю директора. Он вообще всегда был известен как главный диссидент, который не поддерживал ни Бабохчу, ни нынешнюю власть, а все никак не мог определиться между анархией и личной диктатурой.

Камера была знатно защищена. Со всех сторон Джека окружал толстый слой стен из особого металла, выплавленного трудовиком в жерле борща, который сварили пятиклассницы. Этот металл ничем нельзя было сломать – даже созданным тем же трудовиком ломом из особого металла, который может сломать все. Каждый уголок и даже безумные мысли самого Джека прослушивались микрофонами и прослеживались видеокамерами. Правда, тюрьма здесь было не причем: школа по контракту с местным ивантеевским провайдером уже много лет собирала так данные для таргетированной рекламы у автомата с газировкой. Рядом без цепи и намордника яростно лакал молочко восставший из преисподней пушистик Цербер. Джек пробыл здесь уже пять минут. Но теперь ему надоело. Он вышел из камеры и спустился в школьное метро, где сел на первый же поезд. Нужно было, наверное, куда-то валить, а то помирать в 17 лет, не испробовав всех взрослых удовольствий вроде одобренного кредита на покрытие ипотеки и пяти часов сна вместо обычных двух, было слишком рано. В его план, как у настоящей рок-звезды, входило сделать это через десять лет от нервного истощения, экзистенциального кризиса и трех разводов при всего одной свадьбе. Просить политического убежища в лицее Вышки был не вариант - там он известен, как злостный нацист-путинист, потому что купил себе Йотафон. В Суворовском училище его тоже не примут из-за случая, когда в результате его многоходового розыгрыша заведение навсегда переквалифицировалось в гей-клуб. В музыкалке он разбил о сцену скрипку, рояль и даже хор, думая, что учится на классе экстрим-вокала. В языковой гимназии учителя после общения с ним стали говорить только на таджикском и исключительно матом. Куда же податься, какая же родимая душа приютит ни в чем не повинного маленького мальчика?

"Следующая станция - Лаборатория вашего дяди".

"А, - вспомнил Джек, - у меня же есть дядя, великий Профессор со связями в Кремле (правда, коломенском) и военной разведке Силенда, с которым я не виделся с самого детства! Ну и хрен с ним", - и решил ехать дальше. Пока поезд стоял в тоннеле, ожидая ухода перегородившего дорогу таракана, Джек ознакомился со схемой следующих станций. Ивантеевский парк, где местные коренные народы приносят приезжих в жертву комарам с тех пор, как те съели половину жителей. Последний бастион американских конфедератов, вытесненных из Техаса на побережье Учи. Заброшенное кладбище гопников-сатанистов, отведенное маньякам под выгул коров-людоедов после инцидента с ядерными отходами и восставшим из мертвых губернатором. Пиццерия «Текила-гриль». Джек любил свой город и каждый его заповедный уголок, но в этот момент все-таки подумал: "Что-то я соскучился по дяде. Навещу-ка его, интересно, как он без меня?".

Станция, на которой жил Профессор, представляла собой тупо стену с запертой дверью. Джек хотел постучаться, но вспомнил, что социофоб, и поэтому просто выбил ее ногой.

Он оказался в помещении, похожем на типичную старую кладовку: отовсюду свисали макароны, полки были забиты клавиатурами с застрявшими между клавиш крысами, скелеты неизвестных науке человекоподобных тварей едва заметно светились под толстым слоем пыли. Осмотревшись вокруг, Джек понял, что это вовсе не кладовка - вся квартира была обустроена именно в таком интересном стиле.

Вдруг с соседнего дерева, проросшего из клавиатуры, на Джека выскочило странное существо: как человек, только с рыжими волосами. Джек, лишь завидев это лавкрафтианское чудовище, инстинктивно укусил его за ухо - все-таки не совсем забылись уроки ушу, откуда семилетнего Джека выгнали за беспрецедентно агрессивную медитацию. Затем Джек, сам не понимая, что и зачем он делает, начал бодать незнакомца, одновременно пытаясь на праиндоевропейском языке донести тому что-то вроде «Ты че такой дерзкий, э!». Из существа полетели в разные стороны вилки, расчески, ключи, клавиатуры. Джек вдруг понял, что все эти предметы служили монстру внутренними органами. У него были внутренние органы! Может быть, это все-таки человек?