Выход в жизнь.

Выход в жизнь.

Выход в жизнь 

Молодой дракон сидел на опушке хвойного заснеженного леса в изножье диких скалистых гор и с тоской взирал на небеса. Там было очень красиво – темно-синее небо, белые облака, а выше, за облаками, были звезды. Он вчера впервые увидел их среди бела дня внезапно проснувшимся вторым зрением и попробовал рассмотреть поближе. Выбрался на самый край уступа перед пещерой и шагнул дальше. Но летать он ещё не умел, о чем совершенно забыл, завороженный волшебным звездным сиянием. И неудержимая тяга у всех драконов к сияющим камушкам и металлам оттуда же, от любви к загадочно мерцающим звездам - они их завораживают, маня к себе магическим блеском. 

От увечья дракона спасло только то, что его крылья оказались уже достаточно широки, чтоб спланировать на кроны густо растущих в предгорье деревьев. 
 Его вынесло к самому краю леса, потому он не сломал себе ни крыльев, ни лап (рухнув с такой высоты, на которой находилось его жилище, и дракон может разбиться). Неотвратимо срываясь и скользя по острым камням вниз, пытался смириться с неизбежным. Но счастливо подхваченный воздушным потоком, запоздало удивился. Он же знал, точно знал, что драконам не нужны крылья, для того чтобы летать, столько читал об этом! Но вот по извечной своей рассеянной мечтательности запамятовал, что данное свойство драконы обретают только после своего совершеннолетия и созревания, да и то далеко не все. 
 Надо же, совсем забыл! 

Дракончик был немного странного окраса, нехарактерного для серебряных, к которым себя причислял. Этакого насыщенного иссиня-черного цвета, с красновато-зелено-синими радужными переливами по всей поверхности. Будто и не броня драконовская покрывала его, а хитиновые чешуйки, подобные надкрыльям майского жука. Они с отцом все надеялись, что со временем он все же посветлеет, станет походить на своего родителя – серебряного дракона. Он надеялся, что у него это как у серых коней, что рождаются вороными, а затем становятся серыми и даже белыми. Что ж, получается, ничего общего с этим свойством лошадиным у него нет. Он же дракон. У драконов все своё собственное. И ещё, драконы не любят чужаков. Берегут чистоту своей древней крови. А из-за нестандартного окраса сразу было видно, что он не такой, как все. 
 И потому, как ему объяснили, чтобы не позорить свой род, родитель прятал его от остального семейства и прочих драконов. Подозрительное полукровное потомство у Серебряных драконов не приветствовалось. 
Какой именно дракон был его вторым родителем, отец тоже не говорил. Более того, услышав вопросы, поскорее переводил разговор на иные темы. А может быть, подумал Алерт, он и сам не знал? Хорошо, что хоть магически сильным драконом был и второй его родитель, а то не смог бы черный дракончик спокойно жить, а может, даже и выжить было бы ему затруднительно. 

Благодаря этой врожденной магии, вынужденный жить в некоторой изоляции, Алерт рано научился перекидываться в разнообразных двуногих, ибо только тогда без опаски мог бегать и резвиться среди них, как беззаботный человеческий или эльфийский детеныш. 
В этой форме он часто сопровождал своего отца, как и многие из Серебряных, большого любителя побродить по свету. Ну, по всей вероятности, отца. В человеческом облике это был красивый рослый мужчина крепкого сложения, с длинными светлыми волосами и обаятельной улыбкой. Смешливый балагур, веселый, живой, с ним никогда не было скучно. Драконами они жили вдвоем с ним в пещере на самой неприступной скале в горах, у этой самой окраины леса, где он сейчас и сидел. Людьми же ходили из селения в селение, выходя далеко за пределы драконьих угодий. 

У драконов не было столь конкретной внешней соопределенности с полом, в отличие от лесных и горных зверей, где были четко проявлены признаки самцов и самок… Потому, перекидываться в людей молодому дракончику было значительно проще, чем в животных. Люди, эти странные существа и их разновидности… почему-то все были одного пола. 

Алерт поначалу путался в этом странном разнообразии, не понимая отличия человеческих видов друг от друга, и сердился, частенько сжигая приносимые родителем книги, внезапно перекидываясь и плюясь оранжевым пламенем. 
 Однажды, потеряв терпение и выдав чрезмерно вспыльчивому строптивцу положенный увесистый подзатыльник, от которого и медведь бы скончался на месте, старший доходчиво разъяснил, что у драконов имеется намного больше вариаций, чем у людей. Так что нечего капризничать, а следует учить уроки, и радоваться, что его не заставляют выучить все виды и подвиды драконовых, и их генеалогию в придачу, начиная от прародителей и до последних отпрысков клановых семейств не только Милагроссы, но и Аттара. 

Дракончик вздохнул и снова тоскливо посмотрел вверх, в уже вечереющее небо, где сияли звезды, неизменные его спутники. 
 Давно это было. Без счета весен прошло, много в каких переделках побывали они с заботливым и строгим наставником, коим был для него... отец? Да какая разница? Благодаря его стараниям, Алерт хорошо усвоил, что от других драконов ему надо по возможности прятаться, а людям в своем истинном облике не показываться. Что для выживания, то такому как он, необходимо постоянно учиться магии и маскировке, а также научиться независимости от всех, и от обстоятельств в том числе. 

И теперь, напичканный всеми этими премудростями, он сидел в одиночестве на опушке притихшего к вечеру дремучего леса, посматривая на острые скалы, с которых сорвался, и по привычке ждал. 
Но давно пропал отец. Не появлялся уже несколько месяцев и на зов не откликался. А молодой дракончик как раз начал усиленно расти к своему неотвратимо приближающемуся совершеннолетию и уже основательно проголодался! Даром, что долго мог вообще без еды обходиться, все равно отощал. Он пока не мог летать, и приходилось питаться лишь случайно забредшими на его практически неприступную скалу дикими козами и прочей мелкой живностью. Однообразие рациона ему давно опротивело. Было с чем сравнить! Он прекрасно знал, насколько разнообразно и вкусно питаются люди. 
 У него потекли слюнки. 
 « Вот как так можно было бросить детеныша?» - сетовал дракончик на своего исчезнувшего родителя. Просто в голове не укладывалось. Он возмущенно фыркнул, случайно спалив ближайший кустик и растопив на полянке снег. В луже сидеть стало неудобно. Он встал и, ковыляя на слегка отшибленных вчерашним падением лапах, отошел в сторонку. 

Дракон, считающий себя маленьким, тем не менее, намного превосходил размерами хорошую упряжную лошадь. Печаль на время заволокла его взор, он понурился, задумчиво потер когтистой пятерней свою иссиня-черную, в радужных переливах, морду. Попутно подосадовал, что их с отцом надежды не оправдались, и он так и не посветлел, и потому клан Серебряных его никогда не примет. Так говорил отец, а не доверять ему у Алерта не было оснований. 

И вот сейчас, отверженный, он сидит в полном одиночестве, и даже в родное гнездо ему обратно не вернуться. При всей его силе и ловкости туда в одночасье не вскарабкаться, слишком высоко. Да и смысла нет. Скорее всего, отец бросил его, окончательно уверившись, что Серебряным отпрыску никогда не стать. Он говорил последнее время о том, что Алерт вполне уже взрослый дракон, скоро его совершеннолетие, и он может прекрасно позаботиться о себе сам. Что свой родительский долг он считает завершенным и, мол, скоро для молодого дракона настанет время полной самостоятельности. Видимо, это самое время все же пришло, и ждать иного было бесполезно. 

Дракон усмехнулся про себя. Много же времени ему потребовалось, чтоб дошло очевидное – он теперь совершенно один. 
 «Очень много времени и очень длинное падение со скалы»,- добавил ехидный внутренний голос. 
Потому, привычно осмотревшись кругом и не заметив ничего подозрительного, дракончик перекинулся человеком. 

Обнаженная тонкая кожа была необыкновенно чувствительна, и прикосновение к ней шелковистой подсохшей с осени травы, ветвей кустарника и даже легкого ветерка приятно щекотало нервы. Снег под босыми ногами поначалу приятно холодил разгоряченное тело молодого человека, но затем стало мокро и не слишком уютно. Алерту тогда пришло в голову, а не позаимствовать ли шкуру у какого-нибудь зверя? Но затем подумал, что от этого, пожалуй, больше проблем будет, чем пользы - шкуру-то все равно сырой на себя не натянешь. Потому, бодро и звонко похлопав себя руками по голым плечам, он повернулся спиной к скалам и, принюхиваясь, припустил бегом в тихий заснеженный лес, оставляя на неглубоком снегу темные, подтаявшие от его внутреннего жара, ровные следы. 

Он рассчитывал в ближайшее время добраться до какого-нибудь селения, стащить там одежду и начать жить человеком.