Выйди из-за тучки

ПРОЛОГ

Даже не знаю - с чего начать? Но раз уж взялась… Наверное, с больного для меня вопроса – что оно вообще такое, это милосердие? И насколько это понятие однозначно? Или это, как «хорошо» и «плохо»? Для кого-то одно, а для кого-то в это же самое время и в той же ситуации - прямо противоположное?

По отношению ко мне будет милосердным, если позволят просто спокойно жить. Спокойно в моем понимании, это когда не заставляют страдать, если я этого не заслужила, а еще – чувствовать вину, когда не виновата. Обвинение в не милосердии я категорически отвергаю. Потому что считаю - ни в коем случае не обязана тащить на своем горбу наследие ненавистного мне человека. Я уверена, что элементарно не справлюсь, да и просто не желаю ломать себя – поэтому это не немилосердно, а честно. В первую очередь по отношению к невинному ребенку. Мне жаль, но не все способны на подвиги и самопожертвование просто ради идеи. Для такого рода действий нужна мощная мотивация или бесконечно доброе, огромное сердце – будем считать, что у меня нет ни того, ни другого. Не моя вина - просто не всем дано.

Это моя твердая позиция. Насколько я права – покажет время. А может, и правда – помогут понять эти записи. Но сейчас с меня хватит. Я уже нахлебалась из этого корыта и как-то больше не хочу, потому что это слишком больно.

Сейчас это уже просто эхо… глухие отголоски, которые продолжают сказываться на состоянии здоровья и восприятии окружающего мира. Почти целый год все вокруг меня было покрыто налетом серого пепла, в который превратилась счастливая когда-то жизнь. Даже Вовкины словечки и выходки я воспринимаю сейчас без той безоблачной, глубинной какой-то радости, что раньше. Я сумела не рассыпаться на куски, но похоже, что придется заново учиться радоваться жизни.

В Вовке для меня теперь весь ее смысл, я горжусь его маленькими успехами и люблю сына до безумия, но и чувствую свою вину перед ним. Может поэтому на душе постоянная, устоявшаяся уже тяжесть - а что, если я приняла неправильное решение? Моя позиция, и правда, не имеет ничего общего с христианским милосердием и христианской, а может и общечеловеческой моралью.

И хотя сейчас я чувствую себя очень неоднозначно, но решение уже принято и озвучено. Может, потому я и прислушалась к совету Лены – изложить свою версию событий на бумаге… вернее – на Word, чтобы потом перечитать и оценить правильность своих действий. Андрей оставил мне пути к отступлению, но я не собираюсь сдавать свои позиции. Мне уже не нужен он. Я совсем не понимаю этого Андрея, каждый наш разговор это разговор слепого с глухим. Мне легче, когда я нахожусь подальше от него. Вот только вина перед Вовкой…?

Скоро мы с ним уедем и не оставим своего нового адреса даже Лене. Она сама просила об этом:

- Придет же с младенцем на руках, станет вздыхать, смотреть жалостливо… Так-то он очень убедителен – всего один прокол, в котором он вроде как дико раскаялся, а остальное – просто незапланированные последствия. Хотя я и видела тебя все это время, хоть и понимаю всю глубину жопы, в которую он тебя засунул… но он же давит на самое святое, блять! Для меня так это вообще больнющий вопрос. Могу не устоять, пойми ты! Нужна буду – выходи на скайп, зови. Да и без повода… просто давай знать о себе хоть изредка – не чужие. Я всегда…

Я решила уехать... умотать... удрать из Питера. Хотя в большом городе, само собой, больше возможностей и для меня, и для сына в будущем. Но это когда он подрастет. Вот тогда и будем думать. А сейчас меня здесь больше ничего не держит. После случайно подсмотренной сцены возле такси – тем более. И Андрей все равно не оставит в покое. А я не хочу даже просто видеть его. Он сделал не просто больно, он сделал меня больной, а мне еще растить ребенка. Поэтому я рискну. Вот подрастет Вовка и тогда сам решит – нужен ему такой отец или нет? Если бы была уверена на все сто, что отец любящий, то никогда бы и ни за что! Но я имею основания сомневаться уже и в этом, потому что он раз за разом выбирал не нас с сыном. И уже не важно, что им двигало и как он это объясняет, даже если очень убедительно. Слова – ерунда, если поступки свидетельствуют против них.