Выпаданец

Выпаданец

Игорь Петрович Ведерников в тот день закончил работу на двадцать минут раньше обычного, спустился по широкой лестнице в фойе научно-исследовательского института, забрал пальто из гардероба, быстро попрощался с вахтером и, продравшись через «вертушку», наконец-то вышел на свежий воздух. Затем он прошел двести метров до трамвайной остановки, в ожидании подходящего транспорта выкурил сигарету Kent с инновационным фильтром, немного поругал про себя всех причастных к дорожным пробкам и предусмотрительно переложил единый проездной билет из бумажника в боковой карман пальто, чтобы было удобнее его достать в трамвае и предъявить кондуктору, а бумажник, напротив, не демонстрировать случайным попутчикам. Во время поездки ему дважды наступили на ногу, один раз пихнули локтем, а еще в трамвае барахлили динамики, и голос водителя напоминал шипение змеи. Дорога от остановки до подъезда дома, в котором жил Игорь Петрович, заняла четыре минуты, и за это время он увидел кота, а также поздоровался с соседским мальчиком Ильей, выбрасывавшим мусор. Жена еще не пришла с работы, поэтому Игорь Петрович молча разделся, натянул домашнее спортивное трико, после чего сразу прошел на кухню, достал из холодильника кастрюлю супа и поставил ее на газовую плиту подогреваться. Прошел в комнату, включил телевизор, выбрал канал, по которому передавали соревнования по биатлону, сел в кресло и исчез.

Важно отметить, что исчезновение Игоря Петровича Ведерникова не сопровождалось какими-либо странными явлениями, будь то нехарактерная для этого времени года гроза или внезапное солнечное затмение. Не искрили электроприборы, не раздавались незнакомые голоса, не являлся божий ангел. Что уж, будем совершенно откровенны с читателем, даже кастрюля на плите не булькнула. Будь у Игоря Петровича возможность осознать произошедшее, нет никаких сомнений в том, что он бы серьезно разозлился. Шутка ли, старший научный сотрудник исчезает самым обыденным образом, как какой-то заурядный электромонтер, не имеющий ни публикаций в федеральной прессе, ни даже диплома о высшем образовании. Но, поскольку все случилось мгновенно, Игорь Петрович ничего толком не успел осознать и даже не понял, что он больше не смотрит соревнования по биатлону и ждет, пока разогреется суп, а совершил моментальное перемещение сквозь пространство и время, даже теоретическую возможность которого в его НИИ признают лишь спустя несколько десятилетий после бурных дискуссий и нескольких увольнений.

Таким образом, Игорь Петрович материализовался в некоем совершенно новом для себя месте, приняв странную позу, словно он совершал приседания, но не успел закончить очередное упражнение. Нам бы очень хотелось сказать, что ему удалось быстро сориентировался в ситуации, обнаружить исчезновение кресла и, подобно опытному спортсмену, ловко принять вертикальное положение, но это бы было наглой ложью. На самом деле герой нашего рассказа давно не практиковал занятия физкультурой, высоко котировал жирную пищу, предпочитал перемещение на общественном транспорте пешим прогулкам, в результате чего к своим пятидесяти годам обзавелся солидным брюшком, и поэтому неуклюже взмахнул руками и приземлился на пятую точку. Единственным свидетелем такого конфуза стал стоявший рядом мужчина в комбинезоне необычной расцветки, который неловко улыбнулся и пробормотал:

– Извините. Мы работаем над телепортацией точек опоры.

Пока Игорь Петрович от удивления широко раскрывал рот и вращал глазами, мужчина помог ему подняться на ноги, неуловимым движением сделал мазок с дорзальной части спинки языка и убрал полученный биологический материал в аккуратную пробирку, мгновенно исчезнувшую в кармане комбинезона.

– Спасибо! Рот можно закрыть.

Мужчина еще раз улыбнулся, кивнул головой и даже слегка похлопал Игоря Петровича по щеке, помогая тому прийти в чувства, что, впрочем, не сильно помогло, и единственное, что сумел вымолвить в ответ на все эти бодрящие процедуры старший научный сотрудник, прозвучало слишком общо и как-то философически:

– Где.

Мужчина в комбинезоне вздохнул, заторопился и не очень уверенно забормотал:

– Простите, не в моей компетенции, не в моей компетенции. Пройдите в общий зал ожидания, пожалуйста. Придет специалист и все объяснит. Большой поток, простите… Не в моей компетенции.

Мы не станем тратить время на описание помещения, в котором оказался Игорь Петрович. Поверьте, оно не заслуживает внимания. Достаточно знать, что это была белая комната с хорошим освещением и мягкими стенами, исключающими нанесение визитером самому себе серьезной травмы головы по причине стресса или внезапной паники. Куда интереснее было то место, куда нашего героя, еще слабо ориентировавшегося в пространстве, вывел через автоматически открывшуюся дверь, поддерживая под руку, мужчина в комбинезоне. Вот на зале ожидания мы и остановимся более подробно.

Представьте себе вокзал провинциального городка Красный Бур, построенный в начале пятидесятых годов двадцатого века. Такие здания украшены колоннами и лепниной с колосьями, серпами и мечами, выкрашены в светло-коричневый или темно-желтый цвет и радуют глаз столичных путешественников своей монументальностью на фоне убогих деревянных построек, расположившихся на привокзальной территории. Зал ожидания такого вокзала обычно небольшой и уютный, пропахший сырым картоном и пирожками с мясом. На деревянных скамьях, отполированных за десятилетия сотнями тысяч седалищ, иногда спят усталые грибники, ожидая электричку, которая отправится в путь после перерыва в расписании. Периодически сюда забредают шумные цыгане, и тогда остальные пассажиры рефлекторно сжимают ручки своих чемоданов. Останавливаются здесь военные, школьники, фермеры и железнодорожные торговцы разных барахлом, словом, все, кого можно встретить за пределами мегаполисов. Покой и умиротворение царят здесь круглые сутки.

Теперь попробуем мысленно перенестись на другой конец континента, в знойный Таиланд, где находится один из самых больших аэропортов мира, имеющий труднопроизносимое название Суварнабхуми. Залы ожидания организованы здесь повсюду, у каждого терминала и даже в бесконечных переходах между ними. Круглосуточно работают бары, шумные закусочные и многочисленные магазины, продающие совершенно все, начиная с сивушного местного виски «100 Pipers», заканчивая дорогостоящими часами Tissot швейцарского производства. Лишь в курительных комнатах, забитых обычно под завязку, стоит непробиваемая пелена сизого дыма, а пространство сужается, но в остальном этот аэропорт больше напоминает просторный город, накрытый высоким куполом. Здесь никого не удивит и не испугает появление целого цыганского табора, он просто растворится в пестрой толпе бородатых арабов, цветастых африканцев и суетных американских туристов.