Высадите меня на кладбище!

Высадите меня на кладбище!

***
- Уважаемый, а Вы не брешете?
- Да вот те крест!
Пожалуй, довольно странно было видеть крестящегося вампира, но еще страннее была эта его ухмылочка на губах и вечное озирание по сторонам. На что мне оставалось лишь вздохнуть и обреченно ответить:
- Хорошо, давайте задаток.
Радостно взвизгнув, он тут же полез за кошельком, скрупулезно отсчитав мне пять золотых, махнул на прощание ажурным платочком и был таков. Я же задумчиво перебирал в голове детали данного мне дела.

Так…. Балинское кладбище… Выкопать из пятой могилы по центру древнюю скрипку Карпэ...

Вроде бы ничего сложного. Вы спросите, почему заказчик сам не пошел на этот непонятный могильник со странным названием? Чего же бояться вампиру ночью? Все просто! Аристократичные упыри настолько обленились что-либо делать, вот и сваливают все на хрупкие плечи эльфа-наемника.

***
Кар-кар-кар!
А над ухом тем временем хрипло прокаркала кукушка… Угу, именно кукушка. Глядя на это чудо природы, вымазанное в грязи, нахохлившись и точно так же хмуро осматривая меня по типу: «Ну, и чего ты сюда приперся, дибил?», я понимал, что дело-то оказалось довольно стремным, и тысячу раз проклинал себя за то, что на него согласился. А все потому, что я копаю двадцать шестую по счету могилу, кстати, последнюю на этом кладбище и так не могу найти эту чертову скрипку. Я уже совершенно устал, измазался непонятно в чем, как эта кукушка. И ореол как назло тут не действует и невозможно «просканировать» могилы. Как будто кто-то назло поставил защиту, чтобы невозможно было тут что-нибудь найти.

«- Ась? Балинское кладбище? Да, знаю такое, милок. Там еще дед мой похоронен. Страшное это место, дитятко, не ходи туда. Давненько когда-то в нашей деревушке музыкальный оркестр играл. Да, такие времена были веселые. Что ни день – так праздник. Говорят, сам король тайком выбирался в эти места! А потом случилось это… - старуха заговорчески понизила голос и наклонилась вперед.
- Что? – по инерции я тоже наклонился, только чтобы услышать ее шепелявое бормотание.
- Сгинули все. Вся труппа перед премьерным днем!
- Как это?
- А вот так. Приезжала давеча одна знатная особа, вся из себя така расфуфыренная, - бабка деловито сделала жест, описывающий все женские прелести и продолжила, - зашла в кабак, села в самый дальний угол комнаты... весь день там просидела, ни проронив ни слова, а потом как вскочит, аж стул уронила, помчалась стремглав куда-то и была такова…

Пробормотав последние слова на одном дыхании, бабулька уставилась куда-то в одну точку и замолкла. Подождав минуты две, я, наконец, не выдержал:
- А с оркестром-то что было?
- Да фиг его знает. Рыбой тухлой из речки потравились, вот и померли все.»

Мда, припоминая этот разговор, я задумался, а был ли в нем толк? Ничего нового я, по сути, не узнал, лишь снова разрываю пустую могилу.

Вдруг лопата натолкнулось на что-то непонятное. Видимо, во мне осталось еще немного энтузиазма, поэтому я начал копать с удвоенной силой, пока взору моему не представилась потрепанная дощечка, судя по звуку. Только вот сверху обмотанная льняной тканью и кое-где набитая гусиным пухом. Повертев в руках странный предмет, я пришел к выводу, что это подушка.
- И на хрена мне подушка в могиле? – гневно выкрикнул я на все кладбище так, что аж одинокая кукушка встрепенулась и грозно посмотрела на меня.
- Да знаете ли, сколиоз замучил, а в гробу, сами понимаете, развернуться-то особо негде, что и пришлось смастерить себе, чтобы не мучится.

Я, не дыша, сглотнул, тихонечко так поворачиваясь на трясущихся ногах к вкрадчивому голосу за спиной. «Собеседник» оказался в полтора раза выше меня самого, в помятом пиджаке и брюках, держащимися практически на костях. Бурые куски когда-то бывшей кожи свисали теперь с черепа, один глаз выпал из глазницы и держался только на узкой мышце где-то возле скулы. Ну, или где она предполагалась быть. Остатки гнилых зубов оскалились в приятной улыбке.
- Не принесете ли Вы обратно мою подушечку, милейший?
- Да, конечно.

Тихо прохрипев, я направился в сторону брошенной мною находки. Ног не чувствовалось практически, шел на автомате, когда до назначенного пункта оставалось метров пять, на соседнем надгробии непонятно как очутился другой зомби, немного пониже и поменьше первого и без всякого присутствия черепа. В костлявых руках которого намертво покоился старый баян, на нем, собственно, и находилась голова усопшего. Я настолько прифигел от данной ситуации, что мне ничего не оставалось, как сказать:
- Здрасте.
- Доброй ночи. Слышь, Микифор, какие нынче культурные пошли грабители. И не обматерят, не убегут с криками «помогите, зомби» и даже в обморок не шлепнутся. Вы, как я полагаю, за скрипочкой пришли?
- Ага.
Сказать что-либо более вразумительное в данной ситуации мне не представлялось возможным, поэтому я лишь растерянно хлопал глазами, смотря то на одного зомбяка, то на другого.
- Так нет ее больше.
- Как нет? – Видимо, я сильно расхрабрился за последние пять минут своей новой жизни. Ибо в тот момент, когда я впервые встретился взглядом с мертвецом, мне показалось, что я сам только что умер.
- А вот так. Приехал жутко пьянющий маг и с бодуна разнес тут все к едрени фени. А нам потом за ним гробы обратно сколачивать. Непорядок. Вот и попросили жреца одного из ваших защиту нам поставить, чтобы не лезли больше всякие. А скрипку так и не нашли, как, впрочем и половину других инструментов.

К концу его «слезного» монолога к месту моего обитания рядом с трупом подгребла уже и остальная компашка. Кто просто шлепал без одной ноги, руки или даже обоих частей тела, устраиваясь поближе, а кто тащил за собой целый рояль (что заставило меня неимоверно удивиться). Правда, без половины клавиш. Наконец, последним подошел бывший хозяин той самой скрипки, судя по тому, как он бережно прижимал к груди смычок.

Когда весь коллектив был в сборе, тот самый, кого я первым встретил этой ночью на кладбище, подал знак головой, и оркестр начал играть. Как ни странно, но мелодия была цельной, без каких-либо пробелов или недочетов. Она грозным дыханием заполняла все кладбище, вытесняя из ушей все прочие звуки, заполняла собой остатки разума. Нет, она не была, загробной с тягучими и напускающими дрожь на колени тембрами. В ней чувствовались еще остатки прежнего духа каждого их музыкантов, их печальная судьба и итог всей жизни.

Я как завороженный дослушал до конца все произведение и, чуть осмелясь, подошел к тому самому горе-обладателю одного смычка, которые печально водил им двумя пальцами по оставшимся трем волосинкам на черепе.
- Вы позволите?
- Да, конечно, берите, все равно толку от него теперь никакого, - выдав шумный недостон-недовздох, он протянул мне тонкую палочку.

***
- И что, предлагаете довольствоваться мне вот этим? – заказчик явно был вне себя от гнева, раз на его некогда бледном лице покраснели даже кончики ушей, - Вы понимаете, что я за это барахло нисколько не заплачу?
- Не важно. Я свое дело сделал, а аванс я Вам не верну.
Быстро ретировавшись подальше от господского дома, я уже отчетливо знал, как потрачу полученные пять золотых, и при этом мне было совершенно их не жалко.

***
- Тпру! – я, наконец, осадил лошадку, а то она уже притомилась тащить столько верст на себе здоровенную телегу с кучей сумок и громоздких свертков.
Луна на небе отчетливо освещала аккуратные низенькие надгробия без каких-либо пометок, лишь на одном из них сиротливо пристроилась одинокая кукушка, хрипло «каркая». Небольшое кладбище как всегда веяло могильным холодом и отчетливым запахом разложения. Правда, сейчас мне это уже нисколечко не смущало.
- Ребят, вылезайте, я вам новые инструменты привез!