Высокий берег

1. Отражение каждого из них.

Дождь лил весь день, не переставая. Он лил размеренными  каплями, поблескивающими в свете фонарей, и оставлял на лужах затяжные пузыри. Дом в три этажа из темно-красного кирпича смотрел на широкую дорогу, ведущую в центр города, а двор его был спрятан в поросли тополей и сирени. Листья уже давно облетели и сейчас, размокшие от воды, они превращались в грязно-желтую жижу. Столетний дом, построенный еще до революции здесь называли «колчаковским». Поговаривали, что под одним из таких домов покоится пропавший клад Колчака.

Он явился раньше положенного срока и стоял под узким козырьком дома, сделанным, по большей части, ради приличия. Ботинки его растворились в глубокой луже, а спина вымокла насквозь. В положенное время дверь отворилась, и он вошел. Спустился по каменной неосвещенной лестнице и оказался возле входа в зал. Дверью служил плотный кусок красного бархата. Рукой он отодвинул занавес, и за ним влетели тысячи песчинок пыли, в свете ярких лучей они кружили, словно надоедливая мошкара.

Он заметил свободное место за покерным столом в конце комнаты и присоединился к компании троих мужчин, лиц которых не запомнил. В таких заведениях не принято знакомиться, и он инстинктивно прятал глаза. Перебирал фишки, сбрасывал карты - игра не клеилась. От запаха подвальной сырости, смешенного с запахом перегара, дешевого одеколона и сигарет ему стало тошно. В надежде отвлечь себя, он оглядел комнату. Печать порока застыла на лицах собравшихся. И я один из них, подумал он. Но продолжал сидеть.

Через три, а может четыре часа бездумного перекидывания фишек, ему стало казаться, что в противоположном конце зала сидят фигуры некогда знакомых ему людей. Сквозь густоту табачного дыма он разглядел вытянутое бледное лицо, обрамленное тяжелой копной светлых волос. По правую руку сидела она – болотная нимфа, зеленые глаза которой светились не хуже маяка. По левую руку – всегда улыбающееся лицо с вздернутым носом, а рядом - прямой, будто выточенный из камня облик белокурой девушки.

К выходу он направлялся ни с чем, потеряв время, не заработал ни копейки. Показавшийся ему знакомым стол был пустым. Фигуры людей растворились вместе с сигаретным дымом.

Дождь слегка моросил и по улице разливался сладчайший мокрый запах прибитой пыли и размокшей листвы. Он шел по ночному городу, фонари слепили глаза, а за ним неспешно неслись его призраки - видения, которые явились ему сегодня.

Домой он вернулся уже за полночь. Ветер, влетавший в открытое окно, подергивал занавески и наполнял комнату ночной прохладой. Ему не спалось. Закрывая глаза, он все сильнее погружался в прошлое: во времена удачи, алых рассветов и теплых ночей, наполненных любовью.

Прав ли был Сартр, говоря, что наше самосознание скрывается в глубине других людей? Он бы с ним согласился. Ведь мы состоим из бесконечной череды встреч с кем-то, воспоминаний о ком-то, кротких взглядов, брошенных на кого-то, невыполненных обещаний,  данных кому-то, смеха, от чьих-то шуток, слёз, пролитых по кому-то, надежд, построенных с кем-то. Как бы мы ни старались казаться индивидуальными и особенными, в наших глазах всегда отражаются другие. Это незнакомцы, которых мы выбираем среди тысяч и миллионов других, чтобы вместе идти вперед, чтобы падать и спотыкаться. Кому-то улыбается удача, и они делят дорогу жизни с сильными, добрыми и честными людьми. Так повезло и ему.  Уже светало и от ощущения того, что в нем пребывает отражение каждого из них, ему стало легко и спокойно. Воспоминания вылетели в раскрытое окно, и он, наконец, заснул.