Высшая школа им. Пятницы, 13. Чувство ежа

Глава 9, в которой требуется нюх, а не осиновый дрын

Дон позвонил в самый неподходящий момент… или наоборот — в самый подходящий, когда на пороге кабинета появилась чрезвычайно озабоченная Эльвира. Она даже успела сказать что-то про упырей-проверяющих, начала еще в коридоре, но, услышав телефонные вопли, махнула рукой: подожду, ответь.

Феличе кивнула и тут же про директрису забыла. Дон, в отличие от нее, ждать не мог.

Когда в трубке раздалось перепуганное: «Поца убили», — Феличе не поверила своим ушам.

Перевела взгляд на Эльвиру, слышала ли. Та услышала, сделала несколько неверных шагов, с размаху села на ближайшую парту и одними губами спросила: «Дурацкая шутка?»

— Ждите меня там, — ответила Феличе Дону, а Эльвире буркнула: — Нашла детский сад, так шутить. Я позвоню Сенсею, а ты будь на связи.

— Я жду, — пообещала Эльвира.

При всех их сложных отношениях, когда речь заходила о действительно важном, разногласия забывались.

Феличе улыбнулась одними губами и набрала номер.

— Уже бегу, — хрипло, с рычащими нотками отозвался Сенсей.

Феличе окатило чужой болью.

Она поморщилась: боль и страх она не любила. Не ее репертуар. Но раз уж подписалась на эту школу, приходилось терпеть и сводить к минимуму.

Лет тридцать назад только ставшая директрисой Эльвира предложила нанять штатного мусорщика[1], чтоб ликвидировал страхи своими методами. Но на первом же педсовете предложение благополучно провалили. Большинством голосов.

Сама Феличе тогда еще здесь не работала, Твердохлебов рассказал.

Кстати, о Твердохлебове...

Тот словно почуял неприятности — а может, и впрямь почуял — и ждал в раздевалке. В могучей ручище подрагивал осиновый дрын.

— Мне Эрик звонил, — объяснил свою оперативность. — Так я с тобой пойду. Мало ли.

Феличе покачала головой.

— Не надо, Михаил Маркович. Со мной Сенсей. Там нюх нужен, а не дрын.

Твердохлебов приуныл, но утешать его Феличе было решительно некогда. И так время уходит!

Накинув пальто и надев шляпку, — осень, без пальто она будет выглядеть странно, — она устремилась прочь из Школы.

Волк вынырнул из темной подворотни на половине дороги к бане. Молча сунул ей в руки спортивную сумку, подставил шею под ошейник и повел носом.

— Мусор-рщики. Зуб даю.

Феличе пристегнула поводок и кивнула:

— Воняют.

Страхом пропах весь квартал. Эпицентра было два — одна из подворотен метрах в пятистах от Школы, и баня, где ждали ребята.

Шагов за сотню до нее волк вздыбил шерсть и низко заворчал.

Феличе сделала бы то же самое, будь у нее шерсть.

Тот, кто сейчас стоял рядом с Доном, всегда вызывал у нее разумное желание держаться подальше. К счастью, их интересы не пересекались, но «береженого бог бережет» — очень мудрые слова.

Сегодня Он выглядел черным псом. Один из самых «безобидных» образов, если это слово вообще может быть применимо к Нему.

И, что Феличе безусловно порадовало, Он охранял ребят. Чем-то они ему глянулись.

Если б еще не боялись так отчаянно!

Волна чужих чувств едва не сбивала с ног, даром что за годы работы в школе Феличе привыкла к подростковым эмоциональным бурям.

На то, чтобы пропустить волну через себя, убедиться, что дети ничего не взяли с места преступления, успокоить их и выдать ценные указания, понадобилась минута. Особенно важно было, что ничего не взяли: если безобразие устроили мусорщики, то наверняка подбросили пару-тройку сюрпризов замедленного действия.

Всю эту минуту она ощущала под пальцами напряженную волчью холку — звери контролируют эмоции еще хуже, чем подростки.

— Идем, — она убрала руку, но не выпустила поводка: Сенсей и сам справится с инстинктами, но вместе надежнее. И ни к чему еще пугать прохожих, страха и так чересчур много.

На этот страх уже слетелась мелкая шушера — в подворотне, особенно густо над телом, клубилась и шуршала грязная мгла. По счастью, навешенная мусорщиками пелена не позволяла прохожим заглянуть в подворотню раньше времени.

— Брысь, — тихо велела Феличе, отстегивая карабин ошейника.

Шушера тут же слилась в сток ливневой канализации и растворилась в щелях стен и асфальта. В подворотне резко посветлело — не ясный солнечный день, разумеется, в это место солнце последний раз заглядывало в момент постройки дома, но Феличе было по большому счету все равно. Лишь бы не мешали.

Первый из сюрпризов обнаружился рядом с телом.

Сенсей остановился над ним и тихо проворчал:

— Ур-роды. Забер-ри эту дррр-рянь.

Дрянь Феличе подняла — обычный брелок с ключами. Плоский, тяжелый, с эмалевым значком: парашют, на перекрестье строп пропеллер. Наскоро заговоренный на отвод глаз.

Коснись брелока человек, и морок исчезнет, а тело увидят все прохожие. Видимо, на то и рассчитано: ребята найдут тело, поднимут знакомый брелок — и их застанут над трупом. Полиции даже не придется никого ловить, дело готово.

Мерзость. Уже детей жрут!

Феличе аккуратно положила брелок на место. Тратить внимание на отведение глаз прохожим, когда можно пока пользоваться готовым мороком, не имеет смысла. И продолжила осмотр.

Ничего неожиданного она не увидела — имитация нападения бомжей. Даже бомжовый отвратительный запах: голод, боль, безнадежность.

А вот Сенсей, едва подойдя к трупу, расчихался.

Умники распотрошили пачку сигарет и посыпали следы табаком.

Если бы Феличе могла смеяться, она бы засмеялась. В этом все мусорщики: замели следы, позаботились, чтобы их не нашел даже волк — и так завоняли все кругом страхом, что их авторство чуется за два квартала.