Вьюн (рассказ по миру Сурвариум)

Вьюн (рассказ по миру Сурвариум)

"Вьюн"

Шамиль Алтамиров

Вьюн видел сон - страшный, жуткий: из-под ног уходила земля. В прямом смысле - сухими комьями осыпаясь куда-то вниз, превращаясь в край бездонной пропасти, за которой пустота, великое ничто… Вьюн понимал, что это не явь, и изо всех сил пытался проснуться, однако ничего не получалось. Ноги будто корни вросли в твёрдый слежавшийся подлесок, а край мира всё приближался с рёвом и гулом.

Вьюн закричал и проснулся.

Сердце стучало о рёбра, пересохший от крика рот с трудом глотал воздух как талый снег. Но морок всё ещё не проходил, на уши давили надсадный рёв и крики людей Сквозь щелястую стену, отбрасывая кровавые тени, металось пламя и носились ревущие демоны.

"На деревню напали!", - первая мысль.

Оглядевшись по сторонам и не заметив других вьюнов, парень подхватил своё оружие: полутораметровый шест с каменным навершием, и вышел во двор.

Деревня была объята пламенем. Горело всё: и амбары, и низкорослые хижины, дом старосты, даже длинная жердь журавля над колодцем, и та пылала. Но главное - по широкому лобному месту с воем и гиканьем, изрыгая пламя, носились демоны. Один, размахивая факелом, раскатывал от дома к дому, поджигая сухие крыши.

Демон остановился, заметив оторопевшего Вьюна. Развернулся и с гиканьем помчался прямо на парня, крутя над головой огненное "колесо". Вьюн от страха выронил оружие. Опомнившись, стал рыскать в густой траве у крыльца, но глаза отказывались искать выпавшую из руки дубину, взгляд приковала надвигающаяся смерть.

Вдруг что-то тонко просвистело в воздухе, и вопящий демон, кувырнувшись боком, с размаху влетел в каменную кладку колодца. Оглушительно хлопнуло. Ярко полыхнуло. Огненные ручейки потянулись в разные стороны. Демон, объятый пламенем, тонко завизжал, принялся кататься по земле, сбивая жадный огонь.

- Чо встал столбом?! Оружие подыми, поросль! – раскатисто пробасило где-то сбоку.

Дуб. Он снова раскрутил пращу. Тонко свистнуло, и живой факел у колодца затих.

- Вьюн, растуды тебя, не спи! – вновь прорычал Дуб.

Вьюн от окрика будто проснулся. Наваждение прошло:

"Не демон, человек, человек…человек!"

Дубина сама как живая ткнулась в ладонь, мокрую от утренней росы. Из-за угла общинного дома вырулил ещё один "демон". Вьюн успел метнуть в него дубину, целя навершием в голову. Но промахнулся. Дуб, огромный и кряжистый, уже разворачивался, чтобы встретить врага снарядом из пращи, но не успел... Косматая, с нечёсаной бородой голова охотника укатилась в траву.

Вьюн схватил первую попавшуюся под руки корягу и с криком бросился на "демона", зарубившего Дуба. Зазвенело. Парень уже замахнулся, но стальная цепь оказалась быстрей. Удар перебил сухую жердь. Вьюна отшвырнуло как тростинку. Демон остановился.

Подняв забрало шлема, мгновение вглядывался в окровавленное лицо лежащего в траве подростка. Последнего удара не последовало. Щелкнув педалью и выкрутив газ, всадник унёсся в ночь.

Последнее, что слышал гаснущий разум Вьюна, это рык мотоциклов и женские крики.

Вьюн, очнувшись, некоторое время не мог понять, где он и что происходит. Кто-то нещадно тормошил левую руку, то покручивая из стороны в сторону, то сгибая в локте. Парень попытался открыть глаза, но левый оказался чем-то туго перевязан. Правый же смотрел сквозь кровавую пелену. Голова монотонно гудела комариным роем. Но вокруг было не менее шумно. Кто-то кричал тонко и жалобно. А кто-то протяжно выл. Нестерпимо несло горелым мясом и кровью. А ещё мертвенем. Им не просто пахло, им нестерпимо воняло! Много часов на жаре пролежавшая падаль пахнет куда как приятней. Вьюн застонал, когда руку стало колоть.

- Пришёл в себя… Не тормоши повязку, дурень. Мертвень у тебя на руке, заразу вытягивает, рану чистит. Лес-то тебя не знает, вот всякого и набилось да загноилось. Да лежи спокойно!

- Орех, ты?.. – прохрипел Вьюн, вытирая здоровой рукой кровь с глаза.

- А кто ж, ежли не я? Он самый… - грустно улыбнулся старик в русую бороду.

- Кто это нас, а? Мамка, мамка где?.. – протараторил парень.

- Что ты! – вмиг посуровел знахарь, переходя на шёпот. – Помни, общинный ты, как и прочая поросль! Мамка…Лес нам за мамку и папку. Община – за семью!

- Дед, не томи! Я крики слышал, когда этот, рычащий, Дуба зарубил, и меня… по лицу. Она это кричала!

- Не след, слышишь! Не след тебе было с матерью видеться… Зачем же я, старый дурень, свёл вас?! Не положено же! – но завидя в незамотанном тряпицей глазу слёзы вперемешку с юшкой, грустно добавил: - Нет её. Нигде нет. Увели с собой, как и других. Они, видать, за бабами-то и приходили. За товаром… Ироды!

- Я… - но Орех его перебил:

- Ща тебе не до этого станет. Мертвень-то наелся, сглодал всю гниль. Можно и косточки сломанные соединять. – Старик бережно убрал разбухшую повязку с тёмным пульсирующим комом в кадку с водой и достал из туеска белёсый подрагивающий ломоть на вроде комка жира.

- Живень?! – забеспокоился Вьюн.

- Он, родимый. Накось, закуси бересту зубами, а то, не ровен час, язык откусишь.

- Дед, не, не надо само…  - договорить парень не успел. Оживший ломоть будто сам выпрыгнул из рук Ореха и вцепился в торчащий из кровавого месива зазубренный обломок кости. Вьюн выгнулся дугой, воя от боли, попытался сдёрнуть ненавистный лесной дар, но сильные руки знахаря  прижали к лежанке будто скала. Вьюн провалился в спасительное небытие.

Прошёл ещё один сезон. Раны зажили, мёртвые вернулись в Лес, став прахом, а сгоревшие хибары выжившие отстроили заново. Тело исцелилось, но внутри, в мыслях Вьюна всё ещё слышались крики матери. Община воспитывала родившихся детей сообща, ни один ребёнок не знал своих мать и отца. Родитель – Лес. Семья – Община. Но Вьюн знал. Вьюн знал и тяготился потерей.