Взрослые игры

1 глава. Переезд

Аэропорт Манисес. Боинг 737 готовится к взлету, и в салоне шумно от звука проверяемых систем и проходящих мимо пассажиров, но меня больше раздражает не весь этот гам, а молчаливая холодность жены.

София до сих пор не смирилась с тем, что я настоял на смене страны проживания, и везу ее обратно в Санкт-Петербург.

Она знает, что это не каприз. Она любит мою бабушку, как родную, но идея жены была перевезти ее к нам, а не наоборот. Вот только я осознаю, что восьмидесятилетнюю старушку с букетом заболеваний на старости лет перевозить в другой климат – безумие. А нам перебраться к ней и проследить за ее здоровьем – не такая большая проблема, как она себе напридумывала.

Уверен, главной причиной нежелания уезжать из Валенсии – не озвученные более трехсот солнечных дней в году (хотя я прекрасно понимаю, что Софии, выросшей на море, наш субтропический климат нравится больше умеренно континентального Питерского, да и солнце в городе на Неве не балует своих жителей), а нежелание, чтобы я снова общался с Эмилем, другом и бывшим одноклубником, который подсуетился и предложил меня на вакантное место защитника в одной из приличных команд города – «Престиж».

Согласен, он холостой, импульсивный и любвеобильный парень, но это не значит, что рядом с ним я стану вести себя аналогично. А Софии, как ни вдалбливай в голову, никак не объяснить, что тянулся я к Эму из-за того, что в Испании он был единственным соотечественником, и еще потому, что парень очень напоминает друга детства – Ромку Черта.

Самолет начинает двигаться, и из мыслей вырывает голос дочки:

– Пап!

Поворачиваюсь к ней и улыбаюсь. На Наташу вообще нельзя смотреть и не испытывать положительных эмоций. Во-первых, она копия своей мамы, которую я безумно люблю, а во-вторых, обладает таким сносящим с ног обаянием, что мое сердце каждый раз, едва взгляну на нее, плавится от чувств и периодически пропускает удар.

– Да, Таточка.

Малышка поднимает свои черные глазки-уголечки и смотрит на меня взглядом спустившегося с небес ангела:

– А конфетки в ушки вставлять?

Опускаю глаза на маленькую ладошку, на которой лежат две конфеты-сосульки, завернутые в фантики цвета авиакомпании, и губы разъезжаются в разные стороны, поскольку начинаю соображать, что она имеет в виду. София в такси объясняла дочери, что перед взлетом будет проходить стюардесса, и чтобы не закладывало ушки, можно взять конфетки.

– Нет, сладкая моя, их сосать нужно.

Девочка морщит маленький носик и с досадой восклицает:

– Надо было пять брать!

Усмехаюсь и перевожу взгляд на Софию. Она будто чувствует его и поднимает глаза.

– Я тебя люблю, – произношу одними губами.

Жена неестественно улыбается, делая мне одолжение, и отворачивается к окну.

Вздыхаю и откидываюсь в кресле. Перебесится. Не умеет Софийка долго дуться.

Самолет начинает рычать и срывается с места, как дикий зверь. Все! До свидания, земля праздничных огней и цветов. Нас ждет северная Венеция.

Бабушка открывает дверь, и я отмечаю, как в ее глазах появляются слезы. Еще бы, разговаривать по «ВотсАп» – это одно, а вот так, вживую, чтобы обнять...

Она отпускает впервые за долгое время искренне улыбающуюся Софию и принимается за меня.

– Бабушка, а ты папу не задушишь? – звучит обеспокоенный голос дочери.

– Задушу. И тебя тоже, маленькая, – размыкая руки и освобождая меня, произносит наша любимая старушка, но Наташа, не понимая шутку, начинает пятиться.

София останавливает ее:

– Не бойся! Бабушка шутит.

Тата хмурится, но позволяет себя обнять и чмокнуть в щеку.

– А у меня для тебя подарочки есть, – раздается волшебная фраза, и глаза принцессы вспыхивают, как у Рокки из мультиков про спасателей при слове «сыр». Сколько ни балуем дочку, но за подарочек она готова плясать под любую дудку. Шучу, но, как говорится: в каждой шутке есть доля правды.

Малышка забывает о страхе и, едва скинув кроссовки и курточку, со сверкающими глазками бежит за своей дарительницей.

Пользуясь моментом, обнимаю жену, и трусь носом о ее щеку.

– Не дуйся. Нам же было с тобой здесь хорошо.

– Было…

– И теперь будет.

Вздыхает.

– Ты не пожалеешь. Я обещаю.

София обмякает в моих руках, и я нахожу желанные губы. Казалось бы, пять лет брака, ребенок, а меня ведет от жены, словно у нас все только начинается. И если бы мы сейчас были одни, уговорил бы ее, не сходя с места, продолжить начатое, потому как дико соскучился со всеми нашими заморочками, а так только обещаю глазами жаркую ночь и отпускаю.

– Что вы там стоите?! Проходите, – доносится голос бабушки, и мы направляемся по знакомому коридору в кухню, которая преобразилась до неузнаваемости, пока хозяйка прошлым летом отдыхала на даче, благодаря деньгам, что я прислал, и незаменимому другу Ромке. Она потом, конечно, ворчала, что не стоило тратиться, но я видел: была рада произошедшим переменам.

– Чай или кофе? – встречает вопрос, едва пересекаем порог.

– Кофе! – кричит дочь, но София ловит ее взгляд и отрицательно мотает головой.

– Нет, – консолидируясь с женой, произношу малышке, стараясь произнести страшное слово как можно мягче. Мне сложно говорить его дочери, но в данном случае это для ее блага.

– Почему детям нельзя пить кофе? – начинает канючить она.

– Потому что на сердце влияет, – объясняет Софийка.

Наташа растерянно смотрит на мать, переводит взгляд на меня и выдает улыбательный вопрос:

– Что, потом любить не сможешь?

– Да, – отвечает жена, чтобы прекратить очередной поток «почему?» от нашей любознательной девочки, но услышанное не устраивает Наташу.

В огромных глазах дочки столько удивления, и она тут же тараторит:

– А как же папа тебя любит? Он же пьет кофе!

– Кофе влияет на сердце в другом смысле? – прихожу на помощь.

– В каком?

– Оно начинает быстро стучать и может совсем испортиться!