Witch Hart

2 Dogs 4 Cats

Комната была небольшая. Вдоль стены стояла скамья. На другой было окно, а рядом с ним стол и стулья. С другой стороны большое кресло, и навесной шкаф. Еще в комнате была кушетка. В комнату вошла женщина, можно сказать, что она была красивая, много лет тому назад. Не сказать, что она была уж очень старая, просто вымотанная и посеревшая. Она была одета в домашние лохмотья. В руках был веник, и она начала усиленно им мести. Напевала себе что-то под нос, сама себе улыбалась. Закончив, притащила из другой комнаты, видимо кухни, несколько тарелок. В одной суп, в другой хлеб, а в третьей каша с подливой. И уселась гладить котов, которые ее окружили. Их было четверо, все красивые, может не самые упитанные, но вполне счастливые.

Мне было 8-мь. Вся моя семья была очень верующей, и я был таким же, насколько мог это осознавать. Мне все время говорили о Боге, и о том, как много он для нас сделал, делает, и будет делать. Он был великим и главным среди всех, потому что знал, что и как правильно. Так я понимал происходящее. Его обожали, о нем говорили, ему поклонялись. Даже в прямом смысле, кланялись. Обычным людям не кланяются, а ему так, пожалуйста. Еще Его вечно о чем-то просили, сам он ничего не делал, только посылал разные знаки и проверки на прочность. И что бы ни произошло, то или Бог помог, или Он чему-то учит, посылая трудности. Так и жили.

Когда мне было 15, вся эта чушь с богом перестала меня вдохновлять. Есть люди, которые в него и вовсе не верят, но живут не хуже. А есть те, кто и сами почти как боги. Не знаю насколько мне об этом судить, но, наверное, каждый может быть Богом, если найдет свою нишу.

Она встала, и залив хлеб молоком, опустила две мисочки под скамью. Коты благодарно замурчали и стали кушать. Открыла шкаф достала оттуда большой казан и понесла две полные миски каши куда-то наружу. Во дворе жили две собаки. Одна огромная с большими карими, грустными глазами. А вторая поменьше, с глазами черными и очень игривыми. Они жили свободной жизнью и были вольны уйти, как и коты, когда захотят. Она поставила миски на землю. Псины по очереди подошли к ней, уткнулись в нее мордой, и благодарно испачкав ее руки слюнями, принялись за трапезу. Она торопливо пошла в дом.

Мне 34. У меня есть работа, мне хватает на хлеб. У меня нет детей, они мне и не нужны. Я счастлив, быть тем, кто я есть. Может этот мир и не узнал моего таланта, или даже я бы сказал талантов, просто как-то все не те люди мне попадались, да и без денег же нигде не пробьешься. Поэтому я и живу на прожиточный минимум. Что б куда-то пробиться - нужны деньги, что б заработать деньги - нужно куда-то пробиться. Круговорот. Но меня это не касается. Я точно знаю, как правильно жить. Нужно работать, что б хватало на еду. И что б дом был, с этим мне повезло, от родителей остался. Зато дома у меня никакой политики, никакой религии, ничего такого. Тишь да гладь. Жена готовит, моет, драит. Слушает меня. А чего ж ей не слушаться. Я ее кормлю, одеваю, живет она у меня. Все у нас по правилам. Как положено.

Он зашел, и она тут же начала хлопотать вокруг, точно бабочка, которую несмышленый ребенок схватил пальцами за крыло. Потом села на скамью и молча глядела, как он ест. Он ел долго и размерено, прожевывая каждый кусочек. Когда доел сел в кресло и стал читать газету. Тогда она прибрала за ним со стола, вытерла его начисто и снова села за скамью.

- Тебе что, нечем заняться? Чего сидишь?

Опустив взгляд, она побрела на улицу.

Наверное, ему нежно побыть наедине. В доме чисто, обед готов. Я сделала все, что он от меня требует, не могу понять, чем я ему мешаю. Собаки окружили ее, положив головы на колени. Немного погодя, она принялась за стирку. А ведь и вправду, чего сидела, вон, сколько еще дел. Ближе к вечеру она зашла в комнату. Он все еще сидел в кресле.

- Подойди.

Она послушно стала приближаться.

Может сейчас он меня поцелует. Кажется, он в хорошем настроении. Да и новостей сегодня плохих не было. В газете только про лотерею, и звезд эстрады. Он очень редко меня целует. Только заставляет делать ему приятно. Отвратительно, но можно привыкнуть. Кроме тех случаев, когда он зол. Тогда он берет меня за голову и очень грубо давит, так что меня почти тошнит. Но это происходит не часто. В последний раз, когда я не успела подмести к его приходу, а в газете было про ограбление магазина, в котором вору удалось скрыться. Он очень не любит такие истории, потому что кто-то становиться богатым быстро и безнаказанно. Не знаю, что именно его разозлило. Ведь когда он зол на меня, а не на воров, то заставляет спать на скамейке, спина от этого очень болит, зато ни синяков, ни гематом. А то раньше мой отец пару раз, приходил с ним разбираться, из-за этого. А потом подарил мне пса. Тот всегда меня защищал, если муж приходил злой. Или становился злым. Так скамейка стала верным признаком моего наказания. Но сегодня он в хорошем настроении. Может он меня сейчас поцелует.

Он расстегнул брюки и спустил их. Она знала, что за этим следует. И что будет при сопротивлении, она тоже знала.

Сегодня был отличный день. На работе не встретился ни один поддонок, все клиенты были сносными. Даже анекдот в газете забавный попался. И дома все прекрасно. Может, и не в роскоши живем, зато тишь да гладь. И я даже немного чувствую себя Богом, когда жена передо мной каждый вечер кланяется.

Утром он ушел, она завела свои стандартные домашние хлопоты. На ночь котов приходиться выгонять, он их не любит. Правда они и сами, когда он появляется куда-то уходят. Сейчас все сидели на скамье, наблюдая, за работой хозяйки. К обеду почти все дела были сделаны, а до его прихода оставалось еще полтора часа времени. Она достала из шкафа черное платье. Надела его и гляделась в зеркало.

В платье она была еще более тощей, оно делало ее тонкой и хрупкой. Она в секунду становилась более женственной, распускала волосы и хохоча как ведьма, носилась по комнате.