Woman In Love

Woman In Love

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.

Очертанья столицы во мгле.

Сочинил же какой-то бездельник,

Что бывает любовь на земле.

А. Ахматова

— Ну что, по домам, Татьяна Николаевна?— в кабинет заглянула востроносенькая и круглолицая секретарша Варя.

— Иди, Варюш, иди. Время позднее. А ты все меня караулишь,— махнула рукой директор частной школы с углубленным изучением иностранных языков “Лингва”.

— Так и совсем не только вас,- не согласилась секретарь, пальчиками поправляя прямую кокетливую темную челку и рассматривая себя в зеркало в кабинете, куда успела просочиться, пока ее гнали домой.— Станислав Николаевич тоже ушел вот только.

Станислав Николаевич или Стас Ицкевич — зам Татьяны по вопросам развития. Чуть меньший трудоголик, чем начальница, но это и понятно: у него все-таки семья.

У Тани когда-то тоже была семья. Даже почти два раза была. И до недавнего времени все-таки сын ждал дома. Теперь Гошка учится в Мичиганском технологическом, уже второй год. Так решил его папа, с которым по вопросам образования парня-технаря спорить и бессмысленно, и неразумно. Таня и не спорит. Что бы там между ними ни было, а Лешка плохого не посоветует.

За всю свою жизнь Татьяна Николаевна помнит лишь один совершенно неразумный и глупый совет бывшего мужа. Звучал он так: “Разводись со мной, Танюх”. Хуже было лишь то, что обиженная Татьяна последовала этой глупой идее.

А еще хуже, что обижалась долго. Наделала много глупостей. Главных глупостей. Уехала вот в Петербург. Чуть повторно не вышла замуж. В итоге не вышла замуж, но и не вернулась назад, потому что уже открыла школу. Хотя уж школа точно глупостью не была: и думать о своей неутихающей обиде и любви было некогда, и занята была чем-то по-настоящему интересным и важным. А главное — получилось,в конце концов, очень интересно и совсем не хуже, чем в жизни ее бывшего. Формально даже лучше — она полноправная хозяйка, владелица, а он просто технический директор. Ну, это только формально. По правде жизни, конечно, Алексей успешнее и финансово стабильнее. Все-таки IT — не образовательный центр, пусть и давно уже довольно известный.

— Все, Варюш, беги. Я тоже пойду, только обойду этажи,— махнула в сторону девушки рукой с маникюром в цвет прически.

— Охрана же обходит?— Варя не понимала привычку начальницы кружить по пустому зданию и заглядывать в углы, что там интересного-то, когда все ушли?

— Ну, привычка у меня такая,— рассмеялась Татьяна и почти вытолкнула подчиненную за двери, освободив себе место у зеркала.

Поправила, глядя в отражение, короткую стрижку волос винного цвета, присмотрелась к себе. Красавицей так-то никогда не была, понятно, что без тяжелой пластики и не станет. Теперь уже и с ней не станет. Сорок семь — не двадцать. Лицо широкое, разрез глаз какой-то азиатский, хотя родители совершенно славянской внешности. Рот не столько крупный, сколько длинный пожалуй. Нос, вообще, из центра лица выпирает. Как он может быть красивым? Тем более если большой и с горбинкой?

Если что в Татьяне и было яркого — амбиции и любовь к преподаванию иностранных языков. Ей даже не столько нравились сами языки, сколько возможность донести до учеников их систему, стройность, красоту звучания. Так было всегда. В молодости — даже, может быть, больше. наверное, этим и привлекла много лет назад будущего мужа.

Двадцатитрехлетний студент пятого курса факультета естественных наук, специализирующийся на биомоделировании и биоинформатике, ввалившийся на курсы французского языка, выглядел странно: высоченный, нескладный, черноволосый и кудрявый как барашек. Глаза синие, умные, рассеянные. Вопросов задавал много, но исключительно точно и емко формулировал, а получая ответы, тут же прекращал беседу. От этого казался молчуном.

Все структурные моменты улавливал удивительно легко, произношение и вокабуляр приметному студенту не давались, хоть тресни.

— Почему вы не можете просто выучить эти слова?!— возмущалась молодая преподавательница, хотя не все ли ей равно, учитывая, что парень учится платно?

— А смысл?— улыбался, прищуривал глаза, выглядел хитрым и забавным.— Пока они мне не нужны, какой смысл их загонять в голову? Если что — есть словари.

— Я вынуждена начать с вами разговаривать исключительно на французском, где бы мы ни виделись,— пригрозила ученику.

— Так мы, кроме этой аудитории, нигде и не видимся,— пожал в ответ плечами.

— Ничего. Будем видеться чаще,— вот так и началось то, что через восемь месяцев закончилось поспешной свадьбой, а еще через четыре рождением Гошки.

Пришлось уйти с работы с нормированным графиком, заняться частными уроками. В тот момент Леша еще не особенно много зарабатывал, но, в целом, ей не приходилось из кожи вон лезть, совмещая заботу о малыше и работу. Бралась, сколько было сил и времени. Доучивалась в аспирантуре неспешно. Думать не думала, что покоя и стабильности ее семье отведено всего-то пять лет.

Наверное, их погубили шальные деньги, что принес первый большой и успешный проект команде, в которой работал Леша. У него появилось то, что является главным возбудителем для многих женщин — плотно набитый кошелек, остальное и так было: молодость, ум, даже красота. Таня всегда думала, что ее муж очень красивый. Радовалась, что сын в него выдался.