Хитрец

Глава 1. Средство от депрессии (1)

Раз в году обязательно накатывает ощущение, что жизнь прожита зря, и лучше было б её не длить. Действительность облепляет тебя, как грязная вата, желания становятся слишком абстрактными, настолько нереальными, что уже прекращают быть движущей силой человеческой жизни. Если что и остаётся, то только равнодушие. А значит – ничего не остаётся.

На этот раз обычно короткий, почти мимолётный период усталости от жизни здорово затянулся. Осознав, что даже на красивых девушек я смотрю без интереса, понял – ситуация определённо не в норме. А что, собственно? Вроде живи и радуйся. Семён зовёт тренироваться дальше, с перспективой участия в соревнованиях. Кирюха – к себе в спорткомплекс, и даже предлагает партнёрство, что не странно. Столько дружеских контактов с отличными тренерами и инструкторами, как у меня, у него нет и быть не может. И клиентов я туда смогу привести с избытком – это вполне искупит недостаточно ёмкий взнос в бизнес, ведь больших денег я принести пока не смогу.

Казалось бы, идея отличная. Почему душа не лежит? Не знаю. Многие ребята после армии разбалтываются, теряют себя в жизни, которая до того была привычной, а теперь сбивает с толку – увы, они не могут вновь нащупать прежнюю нишу. Со мной ничего подобного, и служить выпало не так, как многим и многим. Служил я с толком, может, потому, что самбист, изначально в погранвойска шёл с полезным опытом, с навыками рукопашного боя. И, вернувшись из армии, за полгода восстановил все прежние контакты. Нашёл неплохое место тренера. Теперь вот Кирюхино предложение – казалось бы, в самую масть…

Как кость поперёк горла. Что со мной, почему? Почему жизнь кажется такой бессмысленной, откуда страстное желание всё разом изменить? Я ещё не понял толком, чего хочу, но уже осознал – все существующие варианты меня не радуют. Надо искать что-то совершенно новое. В какой сфере – не знаю. И самбо бросать не хочется. Контрактником в армию? Всё-таки нет. Не такова нынешняя армия, чтоб её хотелось сделать своей профессией.

Пришло в голову – хорошо, что я не женат, не обременён семьёй. Иначе и говорить было б нечего, берись за самое денежное предложение и учись ловить от него кайф. А так – хозяин самому себе, можешь сколько угодно искать себя, это твоё право.

Я чувствовал себя так, как, наверное, ощущает себя какой-нибудь хронический неудачник, и понять не мог, почему. Разве я тяну на неудачника? Только, может, с точки зрения какого-нибудь бизнесмена, первобытно уверенного, что люди – это лишь те, кто способен сколотить состояние на купле-продаже. Но мне-то на мнение этих людей положить с прибором. У меня и моего круга другие критерии. Может быть, поэтому я чувствовал такое напряжение, похожее на предощущение неприятности. У меня подобные предощущения обычно проходят вхолостую, однако они сами по себе малоприятны, заставляют оглядываться и высчитывать вероятность, ждать беды и мысленно готовиться к ней.

– Я тебе вот что скажу: дело обычное, – заявил мне Кирилл. Он с искусством психолога вытянул из меня всё о моём состоянии, хотя встретились мы лишь затем, чтоб обсудить возможность или невозможность нашего дальнейшего сотрудничества. Опытного делягу явно не устраивали уклончивые ответы, он поднажал, хоть и аккуратно, и, выслушав, вынес вердикт. – Это нормально. Тебе надо развеяться, съездить куда-нибудь, отдохнуть в своё удовольствие. Обычное предощущение депресняка. Отдохнёшь – и всё будет нормально, поверь моему опыту. И мы тогда с тобой возьмёмся за дело. А? Как смотришь?

– Нормально, – заинтересовался я. В самом деле – почему бы и нет? Может, меня действительно просто задавили чрезмерные ожидания от «гражданки».

Через пару дней я уже сидел в самолёте, предвкушая поздневесенний Кавказ, пейзажи, вино, а для начала – экскурсию в какую-то тамошнюю пещеру, не слишком знаменитую, потому и – надеюсь! – не слишком загаженную следами человеческой жизнедеятельности и тщеславия. Стоило это изрядно, и, как понимаю, в этом сезоне машину мне не поменять… Ну и фиг с нею. Опять же, если к предложению Кирюхи возникнет интерес, денег хватит на всё. Главное, чтоб возник.

Потом мысль пошла по иному пути. В конце концов, чтоб изменить свою жизнь к лучшему, надо знать, как именно её менять, что в ней лишнее, что хотелось бы добавить. И стоит ли желаемое затраченных сил.

Хотел ли я стать бизнесменом? Нет, пожалуй. Не моё. Хотел ли быть спортсменом? Тоже, наверное, нет. Тренером? Может быть. Хуже всего было то, что я совершенно не понимал: какого ещё рожна мне надо, что не устраивает? Вроде ж всё пучком – а почему тогда тошно?

Прежде я всегда чувствовал, как поднимаюсь вверх. И в школе, когда переходил от изучаемой темы к теме, от тренировки к тренировке, и позже. А сейчас словно застыл в шаге от обрыва, и ни отшагнуть от него, ни карабкаться дальше не получалось.

Самое главное – об этом всём не особо-то тянуло думать. Но как найти решение проблемы, если не заниматься поисками? Как выплывать, если не болтая лапками? Чудом? Мы – люди практичные. Мы не верим в чудеса.

Приоткрыв глаз, я покосился в иллюминатор. Внизу – сугробы облаков, выше – блёкло-голубая гладь. Что там толком разглядишь… Говорят, если подняться над облаками, твоя жизнь вместе с землёй как бы отдаляется от тебя, можешь взглянуть беспристрастно, оценить, что к чему. А у меня не получается. Может, дело просто в усталости? Тогда отдых – в тему, хоть высплюсь. И я закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на кашель соседа слева и на писк двух мелких девчонок впереди, которые, похоже, что-то между собой не поделили.

Тбилиси меня не очень-то впечатлил, а гостиница и вовсе разочаровала – тесно, чистота относительная, в номере витает едва ощутимый, но злобный запах курева. Если так пойдёт дальше, толку от поездки не будет. Меня всё время что-то тревожило, заставляло ёрзать и ёжиться, будто стекловата под одежду набилась. Только когда небольшой рюкзачок был наконец собран и автобус с экскурсантами вырулил со стоянки у гостиницы, отпустило немного, и в душе проснулось чисто детское любопытство.