Хочу, чтобы стала моей

Пролог.

– Готово, Крис.

– Вау! Спасибо, что приехала, Катюш. У тебя как всегда получается идеально, – я растопыриваю пальцы и любуюсь свежим маникюром.

– Да не за что. К тебе, я готова нестись хоть на другой конец города. Кем бы я без тебя была, – и Катя опускает глаза. Делает вид, что занята сборами, а сама слезы от меня прячет. Каждый раз так происходит, никак не может забыть свою прошлую жизнь, где ей приходилось почти каждый день защищаться от мужа-алкоголика. И я ее прекрасно понимаю, сама через это прошла, только мой, издевался, находясь в абсолютно трезвом уме. Тварь. Чтоб он сгнил на зоне!

– Крис, ты завтра у нас, или на Тульской?

– У вас, у вас. Завтра Галина наша придет, будем с ней бухгалтерию сверять.

– А, понятно. Тогда до завтра, побежала я. А то еще Темочку от родителей забрать нужно. Я обещала с ним сегодня в кино на мультик сходить, – Катюша быстро набрасывает на себя пальто, берет сумку с маникюрными материалами и чмокнув меня в щеку, выбегает за дверь.

– Куда понеслась, егоза?! Давай я тебе хоть такси вызову.

Тянусь за телефоном, который оставила на комоде в прихожей.

– Не-не, такси не надо. Меня уже ждут, – говорит, загадочно улыбаясь.

– Хм, и кто же тебя ждёт? – интересуюсь, поигрывая бровями.

– Пока не скажу, боюсь сглазить. Но как только буду в нем уверена, сразу все тебе расскажу.

– Хорошо. Береги себя, и привет от меня малому.

Мы еще раз обнимаемся и я закрываю за Катей дверь.

Делаю буквально два шага в сторону кухни, и тут же подскакиваю от настойчивого звонка.

Закатываю глаза, понимая, что эта бестолочь опять что-то забыла. Возвращаюсь, и не глянув в глазок, распахиваю дверь со словами:

– Ну, и что ты опять у меня за…

Замолкаю в ужасе. Таращусь на стоящего передо мной мужчину и не могу поверить своим глазам. Нет-нет-нет!

Резко тяну дверь на себя, но он подставляет ногу и у меня ничего не получается. Хочу закричать. Уже рот открываю, но слышу ужасное:

– Только попробуй, и твоей подружке конец.

О боже! Катюша!

Его слова похожи на правду, поэтому я передумываю кричать. Не могу позволить, чтобы из-за меня кто-то пострадал.

На пороге мой бывший муж – Андрей, человек, из-за которого я потеряла ребенка и чуть не умерла. Стоит передо мной, весь такой красивый и самодовольно ухмыляется.

– Милая, ну что же ты? Родного мужа в дом не пускаешь? – смотрит на меня похотливо. Я в атласном халате, а под ним пижама, состоящая из брюк и топа. Ежусь, не сколько от холодного ветерка, тянущего из подъезда – видимо, кто-то опять курил на общем балконе и забыл закрыть дверь – сколько от животного страха, сковывающего мое тело прочными тисками. – Ладно, я сам зайду, – пожимает он плечами, так и не дождавшись ответа.

Я отступаю назад, лишь быть от него подальше. Андрей по-хозяйски осматривает квартиру. Проходит мимо меня, заглядывает в каждую комнату, присвистывает.

– Не хило ты обжилась, любимая! Поделиться не хочешь?

Незаметно нажимаю тревожную кнопку. Мне установили ее сразу же, как я переехала в эту квартиру. Охрана должна приехать в течение семи минут.

– Что ты здесь делаешь, Андрей? Я давно не твоя жена. Показать свидетельство о разводе? – мой голос звучит спокойно, но внутри я умираю от страха.

– Дрянь! Посадила меня и живешь припеваючи. Не выйдет, Тина, – меня словно током прошибает. Тиной меня всегда звал только он. С первого дня знакомства решил, что я буду для него Тиной. В нашу первую ночь, он шептал мне на ухо «Тиночка», и во все последующие ночи тоже. Когда делал предложение и на свадьбе. А затем, когда бил меня беременную по животу, тоже орал это проклятое имя.

– Меня зовут Кристина и никак иначе, – произношу ледяным тоном. – А сел ты за то, что едва меня не убил. Запамятовал? – у меня не выходит сдержать горькую усмешку.

Когда его выпустили? И почему я об этом ничего не знаю?

– Я помню. Я все помню, – в голосе появляется угроза. Я шарю взглядом по сторонам в поисках средств защиты. На глаза попадается статуэтка Венеры Милосской. Хватаю ее со столика в прихожей и выставляю вперед.

– Не подходи ко мне!

Секунда, и Андрей начинает смеяться. Так заразительно и искренне, что на меня накатывают воспоминания из прошлого. Тогда он действительно много смеялся и меня смешил, а потом резко изменился. Хотя нет, не резко. На самом деле он всегда был со странностями, только я, дура влюбленная, ничего не замечала.

– Тина, ты очень плохо себя ведешь. Забыла, как я умею наказывать?

– Ты больше ко мне не прикоснешься, иначе пожалеешь.

– И что ты мне сделаешь? – он надвигается на меня, а я снова пячусь. Затем он делает обманный рывок в сторону, я мешкаю, и он выбивает у меня из рук фигурку, а меня хватает за горло и прижимает к стене.

– Попалась, дрянь! Ты мне за все ответишь! – шипит он, сдавливая мою шею одной рукой. Второй же, хватает меня за грудь и тискает. До боли сжимает сосок. Мне мерзко до тошноты, но я ничего не могу сделать, он сильнее.

Я будто возвращаюсь в прошлое, на семь лет назад. Понимаю, что нужно бороться, иначе он может не остановиться. Я еще тогда поняла, что он садист, ему доставляет удовольствие смотреть на мои страдания. Его радует моя боль.

– Я заберу у тебя все, слышишь? Ты будешь страдать за каждый проведенный мною день в тюрьме. Я заставлю тебя пожалеть! Для начала ты перепишешь на меня квартиру и бизнес. Знаешь ли, я задолжал серьезным людям, много задолжал, еще до того как сел. И скажи мне спасибо, сучка, что я не натравил их на тебя. А то пришлось бы тебе ноги раздвигать все эти годы, должок мой отрабатывать. Хотя ты и так раздвигала, тварь! Я все о тебе знаю, шалава. Мало я тебя наказывал, но ничего, исправлю.

Горло горит, я не могу сделать вдох, задыхаюсь. Еще немного и потеряю сознание. А этому ублюдку все равно. Он упивается своей силой, властью надо мной. сейчас я сломлена, словно не было нескольких лет терапии с психологом. Я едва выбралась из той глубокой ямы ужаса, панических атак, ночных кошмаров и всего остального, что заработала за несколько лет жизни с ним.