Хомякадзе

1.

Павел Петрович Хомченко отчаянно хотел жениться. В свои тридцать лет он достиг определённого профессионального уровня в программировании, и мог вполне претендовать на интерес серьёзной девушки. Как мужчина выглядел он серо и невыразительно, говорил в компаниях редко, да и в сами компании приглашен, бывал не часто, по той же причине. Если Павел Петрович шутил, то смеялись обычно не над шуткой, а над самим Павлом Петровичем. Одним словом Паша был одинок, и расценивал своё одиночество, как данность ниспосланную ему свыше. Каждое утро он вставал с постели, и, умывшись, выходил из дома на улицу. Первый квартал шёл пешком, а затем, миновав трамвайные пути, переходил на бег трусцой. Тот небольшой парк, где каждое утро разминался Паша, был изучен им вдоль и поперёк. Он знал каждое дерево и каждую неровность паребрика. Кто-то пьёт кофе по утрам, а Паша, как одержимый, в полном одиночестве, носился по парку в тот час, когда даже подметалы не мозолили глаза своими люминесцентными жилетами. Он был уверен, что именно в это время, в столь ранний час встретит свою единственную, свою любимую. Рассуждал Паша просто: изнеженная красавица вряд покажется в парке раньше двенадцати, если вообще появится. В то время как серая мышка с книжкой, вполне вероятна. Убедил он себя в том, что суждена ему именно мышка вовсе не из-за того, что коллеги по работе с усмешкой рекомендовали ему, как «хомяку» искать себе подобную, а по той простой причине, что девушки, обладающие оскорбительной для него красотой, пробегали мимо Паши, как пробегает он мимо серого паребрика. В своей однокомнатной квартире, он бывал лишь ночью, ранним утром и вечером. И отдыхая от предметно-ориентированного проектирования, правила наименьшего удивления и повторного кода, он мечтал о своей мышке, перебегавшей от одной опасности к другой, чёрт знает где, вне зоны его внимания. Он знал на все сто процентов, что нужен такой девушке и в своих самых смелых мечтах, совершал безрассудные героические поступки. В то время как на работе затихал и предавался тихому программированию.
Каково было удивление Паши, когда завершая очередной круг, он издалека заметил невзрачное зеленоватое пальтишко и блеснувшую в тени деревьев оправу очков. Девушка оглядела скамейку, а затем, придержав пальтишко, опустилась на покрытую редкой утренней росой крашеную поверхность. Паша подбежал ближе и опустившись на одно колено принялся завязывать и без того туго стянутый узлом шнурок. Он изредка поглядывал на склонившуюся над книжкой девушку, стараясь угадать скрытые тенью деревьев черты её лица.
Однако внезапно прервал наблюдение, так как, получил пинок под зад, и растянулся, чуть ли не перед самым носом у перепуганной мышки.
- Вы не ушиблись? – услышал он женский голос.
Паше показалось, что это мышка прервала чтение. Он быстро вскочил на ноги, и уставился на неё, утирая кровь рукавом ветровки. Однако девушка молчала и пристально глядела на окровавленного Пашу.
- С вами всё в порядке? – услышал он у себя за спиной?
Павел Петрович резко обернулся и, удерживая рукой кровавые потоки, уставился на восхитительную красавицу с мобильником в руке.
- Я такая дура! - ругала себя красотка, - так же и за рулём себя веду.
Лишний раз стоит задуматься о своих дурных привычках.
С этими словами она спрятала злосчастный мобильник в карман куртки.
- Пойдёмте со мной, я живу поблизости. Вам надо привести себя в порядок.
На мгновение Паша раздумывал, как ему поступить.
- Возьмите, - произнесла подошедшая мышка, протягивая ему носовой платок.
Паша запрокинул голову и прижал платок к лицу.
Мышка, молча, смотрела на истекающего кровью Павла Петровича.
- Я на лавочке посижу, спасибо, - не опуская головы, проговорил Павел, обращаясь к незадачливой красотке.
- Не выдумывайте, - возразила она и потянула Павла Петровича за рукав ветровки.
Паша наугад побрёл за девушкой.
Через четверть часа укрытый по самую шею пледом, лежал Павел Петрович, на диване Регины таращась, на покрытый мелким узором потолок.
- Ну, вот и отлично, - вошла в комнату Регина, ваш костюм уже в стирке.
Паша повернул голову в сторону девушки, и слабая улыбка скривила его рот.
- Павел Петрович, - присела Регина на стул рядом с Хомченко,
- странное дело, я не часто хожу этим парком и надо же, так нелепо отметилась.
- Вы считаете, что это судьба? – прогундосил Паша и захохотал, радуясь своей шутке. При этом густо-красные тампоны вылезли из его носа.
- Уйти от меня в чистом виде, это тоже судьба, не так ли? - подхватила Регина. Не похоже, чтобы вы были профессиональным спортсменом.
- Не смешите меня, - ответил, - Павел Петрович, - спортсмены на стадионе, а в парках чаще можно встретить маньяка.
- Вы меня пугаете! - изобразила страх Регина.
- Хотя, я ещё хуже, я программист: по мнению большинства, личность странная, малопривлекательная.
- А я в модельном бизнесе, - поделилась Регина, - продаю части своего тела.
- Это как понять? – удивился Павел Петрович.
- Для рекламы причёсок заказывают голову, для ногтевого дизайна руки, для рекламы джинсов - стрейч сами понимаете что. Случается, что на показах или для журнала используют весь боекомплект, но это бывает не так часто.
- Вообще ничего не знаю о моделях, - откликнулся Паша, - совсем другой мир. Мне кажется всё это довольно дорого стоит: в смысле такая немыслимая красота.
- Как вам сказать? - продолжила Регина, - эта квартира съёмная, машина – подарок на День Рождения. За внешность маме с папой спасибо. До тридцати с хвостиком как-нибудь протяну. А там…
Регина отняла от губ точёные пальчики и скривила чувственные губки.
- То ли дело вы, Павел Петрович. Программист! Это профессия дельная. Вот возьму и женю вас на себе. Что скажете? Взаимовыгодная сделка – это так современно и, как мне кажется, вполне своевременно.
Паша, молча, слушал Регину.
- Я, Регина старомоден, мне любовь нужна, - засмеялся Хомченко. И от чего мы на «вы»? Паша и Регина, так будет проще.
- Я буду, любить тебя, - согласилась на «ты» красавица Регина. И вынь, ради Бога, тампоны. Я без смеха на тебя смотреть не могу.
С этими словами она поднесла к лицу Павла Петровича пепельницу.
- Ты что, куришь? - строго спросил он.
- Уже нет, - засмеялась Регина. Это будет первый шаг к твоему сердцу. Второй шаг - более традиционный, я сварила пельмени из супермаркета, белое вино оттуда же. Вот банный халат, надень. Он мужской.
Хомченко не стал уточнять, откуда взялся мужской халат в девичьей квартире и проводил взглядом точеную фигурку Регины, скрывшуюся за дверью.