Хозяйка Голубых Холмов

Пролог

Был полдень. Время, когда солнце стоит высоко в небесах, а воздух кипит от наполняющего его жара. Даже в Голубых Холмах, где обычно царили сумерки, было невозможно находиться на улице. Вся прислуга пряталась в холодном каменном особняке с высокими потолками, мраморными полами и лестницами, стрельчатыми окнами, прикрытыми темными портьерами, не пропускающими свет.

Юная хозяйка не видела ни одного слуги, но каждой клеточкой ощущала их незримое присутствие. Подсматривают, подсушивают, ожидают… Скрипнули обода колес, и инвалидное кресло покатилось вперед по вычищенным полам в холле. Здесь она казалась себе совсем крошечной, по сравнению с нависающими над ее коляской белыми стенами и дорогими люстрами. Остановилась у окна, бледная рука отодвинула штору, синие глаза обратились к дороге, ведущей от ворот к самому входу. Там никого не было. Рука резко задвинула портьеру, и кресло отъехало к широкой лестнице, остановившись у ее подножья.

Леди Элоиза запрокинула голову, чтобы встретиться взглядом с рыжеволосым мужчиной в своем лучшем мундире. На портрете, висевшем там, где лестница раздваивалась, словно язык змеи, её муж был обаятелен. Его не портил ни возраст, ни надменный взгляд темных, как смоль, глаз. Морщины дарили его лицу обманчивую мягкость, а твердые губы как в жизни иронично улыбались.

Вдруг из-за высоких дверей послышался топот копыт, кто-то спешился у входа в дом, шумя поднялся по лестнице и застучал в створки. Леди Элоиза вцепилась в рукоятки кресла, умоляя себя держать лицо. Муж запрещал ей показывать свои истинные чувства на людях. Она развернула свое кресло и испуганным взглядом уставилась на запыленного гонца, который держал в руках письмо. Дворецкий, который открыл двери, тут же скрылся в тени, чтобы не мешать хозяйке.

Девушка кивнула пришедшему, боясь подъехать ближе. Гонец смотрел на нее с верху вниз, лицо его было бледно, а в глазах плескалась жалость.

- Леди фон Ренне, примите мои соболезнования. Ваш муж упал с коня в обрыв, его не удалось спасти.

Элоизу затрясло всем телом. Она подалась вперед, протягивая руки к письму, и выпала из кресла. Слезы хлынули из ее глаз, и вдова прижалась к холодному мраморному полу, царапая его обломанными ногтями.

- Он мертв, он мертв, - повторяли ее обескровленные губы сквозь рыдания. К хозяйке подбежал старенький дворецкий, экономка и служанка, поднимая свою госпожу на ноги.

- Мой муж мертв, - шептала вдова.