Хозяйка кондитерской

Пролог. Я проснулась в новом мире

– …Мама! Мамочка! – надрывался испуганный детский голос. – Мама! Вставай! Хватит нас пугать!

Незнакомый мальчик плакал и кричал довольно громко. И судя по всему, где-то рядом со мной. Что же это, уже ангелы за мной прилетели? Только почему они меня так странно называют?

– Замолчи, Фелион, – строго ответил ему другой голос, как будто девочки, и постарше. – Может, для нас это и к лучшему. Мы наконец-то свободны, и тётя Криона отдаст нас в сиротский приют!

Ого! Похоже, в этой семье не всё так гладко и благополучно. В моей, к счастью, всё было по-другому. Хоть бог и не дал мне возможности самой завести детишек, я с удовольствием воспитывала своих маленьких племяшек, благо у меня их со временем оказалось аж пятеро: двое от старшего брата, Кирилла, и трое от младшей сестры, Зиночки. Потом они выросли и завели уже своих детишек, и я стала любящей бабушкой, а потом…

– Нет, Ами, ты не права, – упрямо отвечал всё тот же тоненький голосок где-то над моей головой. – Мамочка всегда говорила, что приют – это очень, очень плохое место для нас!

– Да что может быть хуже этого дома, Фел? – сердито отвечала девочка. – Разве мы тут что-то хорошее видели?

Странный, однако, сон ко мне привязался. И голоса звучат слишком правдоподобно, я их слышу очень отчётливо, хотя уже пятнадцать лет как оглохла на одно ухо.

Да и вообще, что тут за крики такие, перед новопреставленной? Разве мне сейчас не положено слышать прекрасную музычку, гулять по шелковистой травке и нюхать благоухающие вечно цветущие розы в раю?

Что я попаду именно в рай, я не сомневалась.

Ведь жизнь я прожила долгую, счастливую и наполненную смыслом, хоть и место семьи у меня занимала любимая работа. Более пятидесяти лет я проработала поваром-кондитером: сначала в небольшом ресторанчике, а затем организовала и своё собственное кафе, которое было довольно популярно в нашем городе. У меня даже имелись кое-какие награды за конкурсы, в которых побеждали мои десерты. Меня и по телевизору несколько раз показывали, когда я участвовала в кулинарной передаче.

Работала я до последнего, пока уже руки и зрение не стали меня подводить. Своё дело передала одному их племянников, заработанную мною крупную сумму распределила между своими родственниками. Вроде все остались довольны, я всегда пользовалась среди родственников уважением.

Меня все любили.

Как сейчас помню, они собрались вокруг меня, чтобы дружно проводить меня в мир иной. Как-никак, мне уже девяносто четыре на днях стукнуло! Я с самого утра чувствовала, что сегодня особенный, очень важный день. Отжила я своё, ничего уж тут не поделаешь.

Многочисленные родственники и знакомые стояли вокруг моей кровати плотным кружком, что-то говорили, и я лишь на минуточку прикрыла глаза, а тут – хлоп! Всё куда-то перед глазами полетело.

И почему сейчас вместо белого потолка моей спальни я вижу другой – тёмный, деревянный, как будто в доме моего детства? Да и вместо широкой мягкой кровати с балдахином я лежу на чём-то жёстком и неудобном, как будто бы на каменных ступеньках... И привычной боли в ногах я больше не чувствую, а вот затылок болит – как будто меня знатно так по нему приложили.

Ничего не понимаю!

– Да вон она, уже моргает, – разочарованно протянула девочка, хотя я по-прежнему никого из говорящих не видела.

– Мамочка, тебе нужно встать, – жалобно добавил голосок мальчика. – Сейчас тётя придёт, она ругаться будет!

Так, похоже, эти голоса от меня не отвяжутся. Я слегка повернула голову, понимая, что это движение мне даётся на удивление легко – мой многолетний артрит в шее куда-то исчез. Так я умерла или нет? Что за странное место такое? Рай – не рай, на ад вроде тоже не похоже!

Может, это чистилища теперь такие строят?

Меня окружала незнакомая большая комната в серых тонах, довольно тёмная и неуютная, с голыми стенами. В воздухе пахло грязью и мусором. Похоже, в комнате было два этажа, и я почему-то лежала на первом, в самом низу на широкой лестнице, поперёк давно немытых, затоптанных грязной обувью ступенек.

Я медленно перевернулась со спины на четвереньки, а затем встала, понимая, что странный сон продолжается. Да ещё и реальный до жути. Например, я заметила, что на мне какое-то незнакомое серое платье в пол и некое подобие фартука, очень грязного, в жёлтых не отстиранных пятнах. Мельком взглянув на свои руки, я оторопело застыла.

Это были руки не девяностолетней старухи, а молодой женщины! Я изумлённо похлопала себя по бокам, удивляясь тому, что у меня снова есть талия. Провела ладонями по лицу, убеждаясь, что на нём гладкая молодая кожа, а по всей видимости длинные волосы собраны в тугую гульку на затылке.

Это кто угодно, но только не я!

Потерев ушибленный затылок, я подняла голову. И столкнулась взглядом с двумя детьми, что стояли на самом верху этой лестницы, у перил, затравленно смотря оттуда на меня.

Дети были похожи на сирот из старых послевоенных фильмов: на них была непонятная серая и бесформенная одежда из мешковины, ноги босы, а светлые волосы растрёпаны. У детей были похожие короткие стрижки, но я сразу определила, что они разнополые и без сомнения, родные: у них были очень похожие, почти идентичные лица. На щеках и лбах отчётливо виднелись полоски грязи, пыль… Дети явно не умывались несколько недель, а то и месяцев. Хотя их лица скорее можно было называть мордочками: так настороженно и с опаской они смотрели на меня, словно и правда были неприрученными, дикими зверьками из леса… Заострённые подбородки вытянулись от худобы и похоже, длительного недоедания.

Бедные дети! Кто же с ними так обошёлся?

Девочка была явно постарше – ей было на вид лет восемь. Мальчику же около пяти или шести, не более. Хотя в их больших глазах уже читался кое-какой жизненный опыт, как и у всех бездомных детей, вынужденных рано повзрослеть.

– Где ты там бездельничаешь, дурёха? – громкий женский голос за моей спиной заставил меня вздрогнуть. Затем я почувствовала удар: кто-то пребольно стукнул меня по затылку. Ай! Дети так вообще, испуганно прижались к перилам. – Почему тебя нет на кухне, демоново отродье?