Хозяин болота.

Хозяин болота.

Край мира находится там, где начинается Вечный Туман. Туман этот необычный — склизская липкая морось с неприятным запахом. Он гасит звуки и морочит голову незадачливому путешественнику, водит кругами по бескрайнему пустынному полю, может загнать в топь или отдать бесу-пустыннику.
Арлен попал сюда случайно. Битва у холма обернулась неожиданно — крамарийцы призвали на подмогу своих духов и ударили войско бейлорцев с фланга непонятно откуда взявшейся у них конницей. Меньше чем за полчаса правый фланг был смят, бейлорские воинство в ужасе стало разбегаться. Арлен был одним из дезертиров. Страх погнал его в темную чащу леса у подножия холма. Тут большинство бежавших вместе с ним пехотинцев поубивали жуткие лесные духи, Арлену повезло, он спрятался под корягой векового дуба вместе с еще двумя дрожащими от ужаса солдатами. Так и просидели до вечера. С поля брани неслись вопли ужаса. Крамарийцы приносили жертвы своим духам. 
Потом послышалась перекличка и собачий лай. Меж деревьев замаячили огни факелов. Арлен с собратьями по несчастью подскочили и понеслись куда глаза глядят.
Из леса они вышли под утро, продрогшие и усталые. Один из солдат, Балус, был бомбардиром и какого-то хрена тащил на плече тяжеленный мушкет с треногой и мешком пороху.
Второй, Юдо, был ранен в живот. Из порванного брюха лезли кишки, со стонами он запихивал их обратно. После привала Арлен несильно тюкнул его ножнами от шпаги в затылок, полоснул лезвием по глотке и вытер об траву. На недоумевающий взгляд Балуса пояснил: 
— Все равно не жилец.
Пошли дальше. Вдоль устья реки, по белым камням развалин древних крамарийских святилищ. К вечеру на них напал отряд крамарийцев. Балус неторопливо выставил треногу, расчехлил мушкет и упал с раздробленным от выпущенного из пращи камня черепом. Арлен укрылся в развалинах.
С наступлением следующего утра, когда крамарийцы ушли, он вновь отправился в путь. Старался держаться реки. Она вывела его к предгорьям. 
Собирал ягоды с кустов, доедал остатки припасов из заплечного мешка. Голод подступал незаметно. Его худая тень уже маячила где-то рядом.
Арлен и не помнил, как он оказался в Тумане. Дорога по горному перевалу далась ему тяжело — усталость, холод и голод вытянули не только последние силы, но и остатки разума. После перевала он помнил только небольшой ручей, плоское каменистое плато и свист ветра на нем. А затем один этот проклятый туман.
Арлен устало брел сквозь вязкую полумглу, сжимая в руках проржавевшую шпагу. Ножны он давно потерял. Одежда пропиталась вонючей влагой, болталась на его похудевшем теле как на чучеле. Словно призрак, ступал он вперед, пока не осознал, что забрел в болото.
"Ну вот и все" — подумалось как-то совсем спокойно.
Ноги погрузились в топь. Темная вода поднялась до колена, переливалась через голенища сапог. Ее холод привел Арлена в чувство. Он плюхнулся на живот, ухватил шпагу и вонзил ее в кочку неподалеку. Мягкая. Так, а эта? Пенек. Трухлявый, правда, но сойдет. Подтянулся, хлебнул болотной жижи. Еще раз, еще немного. Выпустил шпагу, нащупал рукой твердый выступ и из последних сил, захлебываясь, вытащил себя из трясины. Уселся на пень, отряхиваясь, сплевывая противную воду. Сапоги остались в топи, шпага тоже. Из оружия теперь только обточенный нож на поясе да отсыревший порох в кармане. Еды давно нет.
Арлен меланхолично оглядел видимые десять локтей вокруг себя и попробовал закурить трубку. Вспомнил, что табака тоже нет. Чертыхнулся. 
— Эй!
Арлен испуганно подскочил и оглянулся. Голос раздавался словно бы не из мглы, а откуда-то снизу. Может, показалось?
— Да ты, ты, дубина!
— Кто это?? — заорал Арлен.
— Я тоть, на ком ты сидишь, идиот!
Арлен изумленно посмотрел вниз и увидел два лучистых и словно бы даже добрых глаза в пеньке, укоризненно глядящих на него.
— Ааа!!!
Арлен едва не бухнулся обратно в болото. Помог вовремя ухватившийся за локоть корень.
— Да ладно, сиди уж, — мирно сказал пенек. — Не впервой нам, чего уж тут. Вот иголкой своей желязной не надоть было тыкать, больно же ж.
— Ты кто? 
— Я старичок-мертвячок, покойные души тут всегда стерег. А ты кем будешь? — пенек смачно высморкался маленькой зеленой лягушкой. Арлен заметил, что у него реально есть подобие лица. Вот же рот, этот сучок с дырками — нос, глаза...
— Болотный дух? — благоговейно спросил он.
— Сам ты дух! Вон, ни рожи, ни кожи, а все о том же! У меня, междуть прочим, корни на двадцать локтей вниз идуть!
— Извините..
— Так кто будешь, странник? Вроде не мертвяк еще, как сюды забрел-то, в наше болото?
— Живой я. Вроде.. 
— Да живой, живой, во как человечиной тянет. Хорошо, что ко мне забрел, тебя тут не тронуть. А я человеков не ем.
— Почему?
— Так я ж пенек! — заржал пенек. 
— Болотный дух, помоги! — взмолился Арлен.
— Чем этоть тебе помочь? — насупился пень.
— Покажи дорогу!
— Куда?
— Домой!
— Зачем?
— Жить хочу!
— Так живи, кто те мешает, дураку?
Где-то вдали раздался леденящий душу протяжный вой.
— Тут жрать нечего! Я помру тут!
— Ну помри. Мертвым знаешь как хорошо? Умер и лежишь се в тине, никто тя не трогать, думу думать не надоть. 
— Меня баба дома ждет! И детки! Помоги, выручай!
— Врееешь, милаай! Нет у тебя никого, один ты во всем свете. Че из болота-то вылез? Ложись вон туда, к кочке, тебе там и место есть. Справа знаешь кто?
— Кто?
— Генерал всамделишный, с медалями. А слева красавица писаная, кожа как из мрамора белого сделана, волосы смоляные, чернявые. Ух, не был бы пеньком, сам бы отодрал! Ты давай слазь с меня, тяжелый шибко. Полезай в топь, воду вдыхай. У меня знаешь, как хорошо? Холодно, думу думать не надо, лежи и спи себе вечно.
— Дедушка, жиииить хочу!!
— Да шо ты пристал? Зачем тебе жить?
Арлен задумался. И правда, зачем?
— Отомстить хочу..
— Кому?
— Крамарийцам.
— А этоть кто?
— Они батьку моего убили. И брата. На войне.
Пенек прищурился.
— А вот ща не врешь, милай. Ладноть, дам тебе зрение особое, чудное. Увидишь сквозь туман, как сквозь хрусталя прозрачные. Дорогу увидишь по болоту моему, как по тропе каменной прямой. Цель в жизни своей ненужной увидишь ясно, как в полдень яркий. Ступай, ступай, милай. И приходи, как старый станешь, я тебе меж красавицей писаной и генералом место застолблю, так уж и быть. Ступай, ступай, да обо мне помни, не огорчай старика. Эх, пошла молодежь...