Хроники Эдорала: Час Крови

Глава 1

– Пей моряк! Пей до дна! – хрипло орал незнакомый парень, нещадно перевирая слова и мотив известной песни.

Его видавшая «всякое дерьмо» тельняжка, была обильно испачкана пролитым мимо рта пивом. Борода, ранее заплетенная в косички, спуталась и сбилась колтунами. От прежнего, довольно симпатичного человека, три часа назад вошедшего в бар, не осталось и следа.

Теперь телом управляло ужратое в хлам животное. Оно ежеминутно било в грудь, провозглашая тосты за флот, за тех кто в тельниках и за президента Рассеи Матушки.

Но персонал небольшого питерского кабака это терпел. Такие кадры, пускай и бывали не очень часто, но проблем, как правило не чинили. Спокойно упивались и заваливались спать в салат. Или же в то, что стояло на столе. Потом, ближе к закрытию, услужливые охранники выносили «упивца» на улицу, где сдавали в добрые руки правоохранителей-отрезвителей.

Я тоже терпела. Ну и конечно, старалась близко к морячку не приближаться. Его взглядов, брошенных в мою сторону, было вполне достаточно, чтобы понять, чего хочет ужратый флотско-штатский дядька.

Именно дядька. Непонятно, то ли борода придавала ему возраста, то ли пьянице было уже за тридцать, но воспринимать его как своего ровесника я не могла. Хотя, по большей части, сыграло обычное отвращение к таким людям.

В чём смысл, напиваться в стельку, обоссаться пол себя и после, кадрить всех, у кого есть хотя бы минимальные женские признаки, я не могла понять. К таким отношение было одинаковым и кратко его описать можно двумя словами известного священника; «Ну нахер»

Вспоминая забавную историю, я невольно глянула на главного артиста сегодняшнего бала. Тот продолжал «петь». Менее разборчиво, пропуская по пять-шесть предложений, но продолжал.

Но чёрт его дёрнул, обернуться именно в тот момент, когда я улыбалась, глядя на его широкую спину. Видимо, в его мозгу тут же сработал механизм; «улыбается --> смотрит --> любит».

Раскинув руки, попутно вмазав стоящему рядом другу по моську, моряк превратился в лётчика и принялся лавировать ко мне, пошатываясь от алко-турбулентности. Когда он сшибал очередной стол, я вздрагивала, подсчитывая убытки и количество недовольных посетителей, которые захотят набить морду бухому пилоту.

– Крррасавица, а выпей со мной. А? – пробубнил он, пройдя через весь зал и плюхнувшись за стойку. Стул жалобно скрипнул, едва эта груда двухметрового мяса уселась сверху.

– Я на работе. – улыбка сошла с моего лица давно. Для видимости бурной деятельности, я взяла в руки стакан и принялась его протирать тряпочкой. В голове гуляла единственная мысль;

- «Отъ*бись!»

Общаться с моря ком не было желания. Видала за время работы всяких. ВДВшники, пограничники, ракетчики, были даже космонавты, обещавшие мне горы лунного золота за номерок телефона.

Мол, ты только дай (и не только номер), а я мигом слетаю и привезу. Будешь самая красивая. В смысле, парень есть? Хочешь, я с ним поговорю? А... он у тебя мент... Ну и пошла в жопу, подстилка мусорская!

Примерно так можно было перевести многие диалоги. Обычно кандидаты отваливались, но сердце подсказывало, что этот не такой. Так быстро его не отшить.

– А ты тихонько, под стойкой. – моряе попытался подмигнуть, в этот момент его локти разъехались по стойке и он грохнулся лбом о узкую столешницу.

– Если вы не прекратите пить, то сами скоро ляжете под стойку и мы будем вынуждены сдать вас в отрезвитель. – я добавила в голос больше льда, хотя внутри смеялась от всей души. Забавный казус поднял настроение на пару пунктиков. По крайней мере, до тех пор, пока мужчина не поднял на меня свой затуманенный взор.

Взгляд его был полон злобы. Наверное, мои губы все-таки тронула насмешка, что словоохоливому пьянице не очень понравилось.

– Ты? Меня? В отрезвитель? Да я тебя одной рукой, сука!

Моряк встал со стула, качаясь. Уж кого-кого, а его одной рукой точно можно было завалить. При этом, даже напрягаться бы не пришлось. Просто легонько толкнуть и наблюдать, как шкаф заваливается на исцарапанный стульями паркет.

– Если вы не прекратите, я позову охрану.

Яростная тирада мужика меня не впечатлила. Таких тоже видала. Вообще, всякого насмотрелась за три года работы тут. Наверное, именно поэтому, в свои двадцать пять, чувствую себя прожженной жизнью лейтенатном, в подчинении у которой рота охламонов. К тому же, серьёзный аргумент за спиной, в виде Валеры, нашего охранника, придавал больше уверенности. Уж кто-кто, а он умел вразумлять тех, кто не умеет вести себя кулюторно.

Одного его вида хватало, чтобы хулиган, возомнивший себя героем, мигом стушевался и уныло побрел на улицу, отсиживаться на паребрике. При этом, шанса вернуться и допить купленное ему не предлагалось. Попадались, конечно и борзые. Такие пробовали ботдаться, но могли это делать крайне непродолжительное время. Обычно всё заканчивалось одинаково. За рога и на улицу.

Валерий, к слову, уже стоял за моей спиной. Выбрел из служебного помещения и внимательно смотрел на буяна. На его добродушной морде играла милая улыбочка, от которой у многих мужиков половые признаки скукоживались до размеров виноградины.

Но этот, видимо, непробиваемый. Либо же инстинкт самосохранения отпал, едва алкоголь в организме достиг пика. Продолжал злобно пялиться и поливать меня матом.

Понимала я плохо, но суть сказанного сводилась к тому, что я сука и всю мою семью он вертел на своём дрыне. Что пока я сиську сосала, он Одессу оборонял от немцев, Сталин ему руку жал и медали дарил.

Бредятина, конечно, ещё та. Особенно если учитывать, что на дворе две тысячи девятнадцатый год.

Валера гулко вздохнул. Звук был такой, словно паровоз чихнул дымом, медленно двинувшись по рельсам. Обойдя стойку, охранник с грациозностью рояля подошёл к моряку и как следует хлопнул того по спине. Тот хрюкнул и завалился на живот. Ругаться, кстати, не перестал. Только теперь уже проклинал шторм, сваливший его на палубу. 

Лысый «шторм» с сочувствием глянул на меня, подхватил бородача и поводок на выход. Чай, не зима на улице, не замёрзнет.