Хроники Омура. История третья

Хроники Омура. История третья

О том, как гном путешествовал

Над Рудничными горами вставало яркое солнце, окрашивая горизонт красками, взятыми с разноцветной палитры, в которой преобладали теплые тона. Стражник, стоящий в карауле, охраняющий границы небольшого гномьего поселения, устало зевнул и обратился к напарнику:

- Нобур, когда твой сынишка намерен пройти посвящение?

Невысокий, даже по меркам их расы, гном с ленцой откликнулся:

- Знамо когда – Фрест и Горист уже назначили дату, а нам остается только подчиниться! Десятого солнечника спустятся они с небес в чертоги Штравенбаха и примут посвящение отроков наших.

- А отпрыск твой подготовил дар, что богам угоден будет?

Здесь Нобур досадливо нахмурился и уклончиво изрек:

- Приготовит! Чай гном он али нет?!

«Гном-то, гном, вот только не такой как все!» - про себя подумал первый стражник, с сочувствием поглядывая на напарника.

Нобур сделал вид, что не замечает этого взгляда, отвернулся и воззрился на горизонт, веруя в милость творцов Омура.

Звучный удар колокола эхом разнесся по горным перевалам, означал он для гномов только одно – приход нового дня. Прочные, обитые белым серебром, высокие ворота, указывающие вход в поселение, открылись. Нобур побрел домой, в глубь горы – настала пора отдохнуть: выпить чашечку ароматного взвара, да раскурить трубку, а уж затем и поспать. Хотя нет! Было у уважаемого гнома Нобура Карделла еще одно важное дело – ему предстоял серьезный разговор с сыном Ремом, прозванным Баламутом за неуемный характер.

Сам Баламут Карделл в это время был занят тем, что развлекался вместе со своими друзьями. Очередная веселая ночка подошла к концу, и хмельной компании следовало разойтись. Громт, один из добрых приятелей Рема, окинул всех сидящих в небольшой таверне придирчивым взором и гаркнул:

- А ну-ка, ребятушки, скажите мне, готовы ли вы к посвящению!

Все разом загомонили, рассказывая о том, что они создали, но до определенной поры хранят в своих тайниках, и только Карделл загадочно молчал, пряча лукавую улыбку.

- Баламут, а ты что-нибудь создал? – обратился к нему Громт, а остальные умолкли, ожидая ответ товарища.

Рем таинственно блеснул темным глазом, неспешно отпил из кружки крепкого пива и огорошил всех своим ответом:

- Нет! Надо больно!

- Как это нет? – послышался грозный окрик, и повернувшиеся на вопль гномы узрели зашедшего в небольшой полутемный зал Карделла-старшего.

Рем остался совершенно спокоен, яростный взор и нервно сжатые кулаки папеньки не произвели на него должного впечатления. Нобур, громко топая башмаками, подошел к столику, который занимали юноши, включая и его сына. Гневно сопя, Карделл-старший ухватил отпрыска за ухо и обманчиво тихо полюбопытствовал:

- Как ты сказал? Ты не подготовил дар?

- Нет! – Баламут попытался гордо выпрямиться – но не получилось – батюшка держал крепко.

- Ах ты…- дальше последовала тирада, состоящая сугубо из слов, произнесенных на орочьем языке.

Громт и остальные друзья Рема пооткрывали рты, сам виновник родительского сквернословия недовольно поморщился.

- Я тебя отучу бездельничать, хмар ты этакий! – без перерыва разорялся Нобур, вытаскивая сына из-за стола.

Таким образом они вышли из таверны, родитель  продолжал сыпать проклятия, сразу и на всех: на себя, мол, мало уделял времени воспитанию сына; на жену, которая потакала капризам отпрыска; на неудачный день, когда Рем появился на свет – явно боги были заняты другими делами и позабыли одарить его сына трудолюбием; но громче всего возмущался он по поводу взбалмошного характера Баламута – не гном, а вздорная человеческая девица, вечно ищущая приключения на свою филейную часть!

Рем угрюмо помалкивал и переставлял ноги, чтобы не упасть, а то еще больше осерчает родитель, да так и потащит волоком сына прямо по камню – не слишком приятный способ попасть домой. Только вместо уютного домика, одним концом, соединенного с небольшим углублением в скале, где разведен очаг, а перед ним стоят мягкие кресла, и матушка наверняка уже приготовила наваристую похлебку, батюшка тянул Баламута к кузнице. Вместо ароматного запаха мяса Рем ощутил жар горнила, и не плошку с похлебкой лицезрел он, только груды оружия и доспехов, ожидающих, когда ими займутся умелые руки. Распахнув дверцу, разъяренный Нобур практически закинул внутрь своего сынка и сильным пинком затворил створку, громогласно повелев:

- Не выпущу, пока не сделаешь стоящую вещь!

Дверь хлопнула, рискуя разлететься на мелкие щепки, но устояла, отрезая Рема и от заботливой матушки, и от приятного тепла очага, и от сытной и вкусной еды, и от мягкого ложа. Здесь был только жар негасимого горнила, твердость камня и металла. Вздохнув, Баламут зевнул и решил, что раз боги ждали его совершеннолетия, чтобы провести посвящение и узнать, на что он способен, то подождут еще денек. Лег на серый пол, прикрыл глаза от огня рукавом и спустя минуту захрапел.

Пробуждение у гнома получилось не их приятных – он почувствовал ощутимый тычок под ребра и услышал вопль родителя. Проморгавшись, сумел увидеть разъяренное лицо главы семейства Карделлов. Шумно выдохнув, с досадой подопнув что-то на каменном полу, Нобур махнул рукой и отправился на выход. И теперь, глядя отцу вслед, Рем сумел заметить матушку, стоящую на пороге. Она не шумела, как стая чудовищ, а молча наблюдала за сыном, и в ее глазах застыл немой упрек. Тихо прошла внутрь и поставила на скамью у входа блюдо и кружку, а затем также безмолвно покинула кузницу. Рем сглотнул – стало как-то неловко, стыдно глядеть на матушку, да что уж там, даже просто показываться с похмелья не хотелось. Вздохнул, сел на полу, запустил пятерню в растрепанные вихры и хрипло ото сна прокаркал: