Художники

I. 3-1

Часть 3.

Глава 1.

Олег ужасно нервничал, чем очень нервировал меня. Сколько мне ни прикладывали лед к лодыжке, сколько ни давали каких-то лечебных средств, ничего не помогало. Боль прошла, но ходить я не могла.

- Завтра мы должны быть в столице. Это очень срочно!

Я мрачно взглянула на часы, с деревянным циферблатом, где стрелка в виде петушка показывала три дня.

- И мы успеем, непременно.

- На машине доедем в два счета, - он не слушал меня, но я вовремя удивилась – на машине? – Ходить ты не можешь. Да и долго. Так что просто не рыпайся там.

Я, не удовлетворившись, заерзала на стуле.

- У вас есть машины? Какие?

Он сначала смотрел на меня, не мигая, - даже не знаю, о чем он думал, - а потом подошел к окну и раззановесил.

- Смотри.

По тротуару ходили люди в странных шляпах и пестрых одеяниях, которых я даже в училище никогда не видела. Ну, ладно, не в очень пестрых, и шляпы носили не все.

Машин не было.

- Они не по расписанию ходят, - заметил Олег и вышел из комнаты.

Он определенно стал каким-то нервным. И молчаливым.

Когда бармен отпоил нас алкоголем, я задремала – на самом деле, просто забылась от боли, которая срослась с существом, - меня отнесли куда-то, несли, я помню, как спотыкались… Были мы теперь в каморке, которой владел какой-то Олеговый знакомый. Знакомый так на нас смотрел… В общем, я была совсем не против унести отсюда ноги. Вот только сама я это сделать не могла.

К пяти дня парень принес колбасы и немного булки.

- Вставай. Пошли.

- Я не могу идти.

- Прекрати из себя неженку строить.

- Я не могу идти, - угрюмо повторила я и тяжело на него воззрилась. – Сам попробуй с такой ногой.

- А я ходил, - сказал он, но я взгляд не отвела.

Он вздохнул и сел на стул, перевернув его прежде спинкой.

- Кто из нас хвастался творчеством?

- Ну, я.

- Какая ты сегодня скромная.

- Если не знаешь, как это работает, то не указывай мне, что делать.

- Ты указывала мне, кому умереть первым, - лязгнула в его глазах сталь.

Я отвернула голову.

- Я не могу делать это просто так. Мне нужна ручка, бумага. И это не все. Не все написанное исполняется сразу. И писать надо тщательно: зная все детали и тонкости. Иначе грозишься навредить. Я вот в хирургии не разбираюсь.

Он откинул корпус назад, довольно неприятно смерив меня взглядом, да еще и руки скрестив.

- Интересненько, в каких видах ты мою смерть представляла. Для этого знание медицины не требуется?

Я чуть было не буркнула лишнее…

Он встал и поставил стул на место.

- Жри, а потом идем. Захочешь – встанешь. Я тебя нести не собираюсь.

«Можешь здесь меня бросить», - я вздохнула, вонзая зубы в бутерброд, благодаря бога, что никогда не умела вести себя как женщина, и эта фраза из моих уст не вырвалась.

Вставать было очень тяжело. Я замотала лодыжку кучей тряпок, надеясь, что это хоть как-то будет походить на гипс, но затея была пуста. Тогда я бросила это дело и просто стала хромать. У нас будет машина? Так вот пусть она меня тащит.

На улице было шумно и людно. С ног сбивали прохожие, все орали, ни с кем не здоровались и налетали на свеженькие лотки с едой. Овощами торговали, я бы не сказала, что здешние. В общем, все как в Москве.

Персонаж ходил быстро, ничуть меня не жалея. Ну и пошел он к черту. Торопится куда-то, а сам мне не говорит куда. Думала, вот встречу персонажа, спрошу у него, как дела – что б вот с этим я разговаривала?

Я для ознакомления пыталась вглядываться в лица других.

Я привыкла, что представляю людей примерно на одну комплекцию. Стандартные черты лица, универсальные для моего воображения, в которых я только меняла цвет волос, глаз и форму ушей. Иногда добавляла веснушек. Но плохо было, когда по прошествии времени ни одна запись не давала мне вспомнить в задуманных, прежних чертах, каков персонаж на самом деле – все одно лицо.

Так вот такого здесь не было. Если бы это был сон, я бы была в экстазе. Всегда любила наблюдать за чертами людей, когда они на тебя не обращают внимания. А здесь вроде мой мир, и можно. Они, правда, все равно недобро смотрели. У всех лица были разные, будто прям торжествовала селекция, а не мое больное однобокое воображение. Тут были девушки с темной кожей и светлыми волосами, как нитки… Мужчины, напоминающие гастарбайтеров, только в более родной стихии, дети слонялись как оголтелые и воровали все, что плохо лежит. Они попытались стащить у меня кошелек, но у меня-то не было, поэтому только больно ущипнули за попу…

На площади, небольшой, просто дома сгорели, убрали – и вот вам, площадь – были лотки со сладостями, с петушками, с какими-то погремушками, и возле одной из низ завис Олег. Затем он подвел меня, игнорируя шиканья на предмет скорости.

- Мне все еще больно!

- Пройдет, - отмахнулся он и ткнул в леденцы. – Вот эти, видишь? Нужны такие же, только вкуснее.

Я посмотрела на него как на идиота.

- И где я тебе их возьму?

- Придумай, - понизил он голос и уцепил меня за руку. Я боязливо глянула назад. Нас кто-нибудь услышал?

- Я не знаю технологии.

- На что ты творец? Фантазируй. Наверняка, есть в твоем мире вещи, которые у нас не продаются.

- Но я не знаю, какие у вас не продаются. Тебе надо было меня предупредить.

- И мы перебирали бы товарные каталоги? Вот тебе задание, сейчас: нужны вкусности. Думай. Это надо сделать срочно.

- Я не могу так… - промямлила я.

В голове свербила недовольная мысль: какого он вообще мне указывает? Я не прислуга… С другой стороны, он-то указывает по-доброму. А что, если другие услышат?