Хулиган. Бонус 18+

Макс

Не думай об этом.

Не смей!

Нужно держать себя в руках, а член в трусах.

Не перепутать!

Это Леся. Черт подери! Та самая Синичкина, которая при первом моем взгляде вызвала во мне только недоумение. А сейчас вызывает у меня стояк, от которого печёт в паху. В моей чокнутой башке уже разворачивается целый порнофильм. Блять!

Но это же Олеся! Внучка профессора в конце-то концов, а не одна из моих бывших типичных девиц. У меня же есть совесть? Хоть я и немного двинулся на этой девчонке. Я же буду вести себя прилично пока мы с ней одни в моей квартире? Я же не мудак? У меня же хватит терпения, чтобы…

А нет.

Я мудак, потому что вижу все. Олеся совершенно голая передо мной. Ее влажные тёмные волосы вызывающе раскиданы по обнаженным плечам. А белая махра уже не прикрывает бёдра Леси и стройные, длинные ноги.

Смотри в глаза! Смотри только в глаза, а не…

Поздно! Я уже впиваюсь глазами в изящное тело перед собой. А оно просто умопомрачительно. Выступающие ключицы, налитая грудь с темно-розовыми сосками, сексуально- плоский живот и... ниже там все аккуратно и возбуждающе.

— Твою мать, Леся, — хриплю я.

Надо было выдать ей тулуп. Рывком запускаю ладонь в ее растрепанные, влажные волосы и притягиваю растерянную девчонку к себе.

Вонзаюсь в уже полуоткрытые губы жадным поцелуем. Сминаю их и бесцеремонно толкаю язык в самый центр ее горячего рта.На хрен правила и приличия. Не могу! Мой член-то каменный, а вот я нет.

А ещё готов получить по роже. Это логично. Я как дикарь сейчас терзаю мягкие губы этой голубоглазой голой девочки. Но Леся совершает необъяснимое, отчего у меня в паху происходит просто атомный взрыв. Приподнявшись на носочки, она смело цепляется за мою шею руками и прижимается ко мне.

Голая.

Совершенно голая. Каждый бархатный миллиметр ее тела касается моего торса.

А мой стояк предательски упирается ей в живот. У меня сносит на хрен башню, когда чувствую, что у Леси затвердели соски. Во мне все кипит от возбуждения. Ломает. Особенно сейчас, потому что ее горячий язык в моем рту пускает адское пламя по венам.

Сука, ну почему я не могу развернуть эту девчонку, прижать к стене и трахнуть?

Да потому что это Леся. Хрупкая и нежная. Потому что когда она смотрит своими голубыми глазищами, то у меня мучительно сводит не только яйца, но и под рёбрами. Я не могу так с ней. Точнее, могу, но не буду. Какого-то черта Синичкина влезла в мою голову и устроила там полный дестрой.

— Лесь, — бормочу ей в губы, не переставая целовать их, — я хочу тебя.

— Да… — шепчет она и жмётся ко мне ещё сильнее.

— Что да? — издаю стон бессилия. Твою же мать! Отрываюсь от сладкого рта, обнимаю ее пылающее лицо ладонями и прижимаюсь к нему лбом. Глаза открыть боюсь. Смотреть на Лесю голой все равно что помахать дозой кокаина перед носом нарика. — Я хочу тебя как женщину… я… тебе лучше...

— Да, — снова шёпотом выпаливает Леся. Впивается в мои губы поцелуем. Смелым и жарким, а ее пальчики зарываются мне в волосы.

С треском и искрами сгорают все мои стоп-краны к собачьим чертям. Я подхватываю Олесю на руки. Два шага с безропотно льнущей ко мне Синичкиной, и я осторожно укладываю ее на свою кровать.

Касаюсь поцелуями тёплой шеи, острых ключиц… Ладонями обвожу каждый изгиб ее тела. Губами нахожу аккуратный холмик груди, касаюсь языком соска… Леся выгибается. Черт! Где она так научилась стонать? Это просто самый оргазмический звук на свете.

И я целенаправленно прохожусь губами по впалому животу… в самый его низ. Потому что своей напрочь затуманенной башкой все ещё могу соображать. В моей постели самое невинное создание на свете. И здесь не будет миллионов оргазмов с первого раза.

Но один сейчас могу подарить точно. Знаю. Умею. Практикую.

Хочу обвести языком ее всю.

Осторожно сжимаю Лесины бёдра и притягиваю к себе, размещаясь у неё в ногах. И также осторожно касаюсь их, разводя в стороны.

— Макс, я не… не надо, — Леся дышит рвано и пытается сомкнуть свои ноги.

Глаза стыдливо зажмурены, а щеки просто горят алым, но я уже настойчиво целую внутреннюю часть ее бедер. Веду губами по бархатной коже, покрытой мурашками, вверх.

— Тебе понравится. Я обещаю, — усмехаюсь, легко закидывая себе на плечи ее разведенные ноги. И медленно провожу языком между ними.

— Ма-а-акс... — дрожащий протяжный стон заполняет собой все.

Я дурею. Она мокрая. Ее запах… чистый… тёплый… Ее вкус у меня на губах. Это охуенно сладко и запретно. Леся выгибается и тяжело дышит. Вижу, как ее пальцы сжимают несчастную простынь под собой.

Смотрю на этот соблазнительно приоткрытый рот, из которого очень громко рвутся лихорадочные стоны, пока я медленно и осторожно трахаю Олесю языком. И если бы мой член умел стонать, то они могли бы ещё и посоревноваться кто громче и мучительнее.

Я не прекращаю истязать ласками разгоряченную нежную кожу, пока тоненькие пальчики Олеси не хватают меня за волосы. Вижу и ощущаю, как ей хорошо. Она течёт и сжимается под моим языком. Хнычет, когда я намеренно торможу. Ее стоны пронзают меня тестостероном. Она дёргает мои волосы так, что у меня едва не разлетаются искры из глаз. Но Леся делает это первая.

Кончает, дрожит и изящно прогибается в спине, запрокинув голову и распахивая затуманенный глаза. Я издаю глухой стон уже сам.

Дальше у меня тоже все как в тумане. Мои спортивки и боксеры летят на пол, а в моей тумбочке находится презерватив.

Я помещаю дрожащую Олесю в свои руки. Зависаю над ней, любуясь.

Леся после оргазма - это самое охуенное зрелище.

И ее голубые, широко распахнутые глаза, делают из меня гребаную марионетку. Вот если она сейчас скажет мне, чтобы я достал ей чёртову луну с неба, то пойду и достану. Выкуплю НАСА и скафандр, но луна у Леси будет.

Целую ее податливые губы. Сдерживаю себя как могу. Двигаюсь медленно. Она такая узкая и чертовски влажная, горячая... Меня таращит от адреналина в крови и обдает жаром полностью. Трясет как подростка. В моем теле адовое пекло из нежности и похоти.