– Жень, ты точно на меня не обижаешься?
– Точно.
Машка продолжала жалостливо вглядываться в наливающийся синяк и причитать:
– Точно-точно? Честно-честно? Я не хотела! Так случайно вышло! Я это… Ну, вот… И тут ты… И как-то так получилось… Извини!
Не хотела она, как же.
Небось, опять беспричинно приревновала к моему придурковатому соседу.
– Маша, я в норме. Пакет тает. Отнеси его обратно в столовку, пока всю раздевалку не заляпали.
Сокомандница никак не желала меня слушаться. Таращиться на мою нечеловечески прекрасную мордашку ей нравилось явно больше.
– Маша, – чуть больше стали и строгости в интонацию. – Если пакет заляпает раздевалку,Васильевна нас укокошит. Нет, сначала заставит все здесь оттереть, а потом укокошит. А из меня сейчас уборщица так себе… Сама понимаешь, одно неловкое движение – и наша коморка будет не только в воде, но и в крови.
И Машка смылась. Еще бы! У нее же свеженький предновогодний маникюр за две моих месячных стипендии. Не пристало острые ноготочки о половую тряпку марать.
Неужели тишина?
И даже никто не жужжит над головой? Ни Машка, ни Васильевна, ни телефон в рюкзаке?
Даже привычно покашливающий плафон на потолке молчит.
Блаженство!
Сегодняшнее утро не предвещало ничего необычного. Я проспала, поцапалась в лифте в Денисом. Ежедневный ритуал. Было б странно, если бы милый, ненаглядный соседушка чего-нибудь ободряющего не ляпнул. Я привыкла. Сонный мозг отказывается воспринимать его издевки, так что я даже не припомню, на что сподобилась Денискина фантазия сегодня.
В троллейбусе было холодно и немноголюдно. Как всегда.
Нет, вру!
Билетик счастливый попался!
Я на радостях его слопала, а через пару станций в транспорт наведался контролер.
– Предъявите ваши билеты!
А я что? Мой счастливый билет уже где-то на пути к желудку.
Длинные ноги и нежелание платить штраф помогли мне выскочить из троллейбуса раньше, чем до меня добрался контроль. Только вот до универа было еще три остановки…
В конце концов, спортсменка я или где? Добегу!
И добежала. Но все равно умудрилась опоздать на консультацию к зачету. Препод не с самым радужным настроением относился к опоздунам, так что после консультации меня задержали на воспитательно-разъяснительную беседу.
– Евгения…
– Я знаю, Сергей Борисович. Извините.
Как разговор, общий смысл которого можно было свести к этим словам, удалось растянуть на двадцать минут? Наверное, нужно защитить кандидатскую, чтобы стать в этом вопросе гуру.
А после консультации – моя любимая часть. Тренировка!
Я уже девять лет занимаюсь волейболом, и даже в университет поступила спортивный. Тренером буду! А пока играю за университетскую команду. Весьма успешно, кстати. На областных соревнованиях мы стабильно в тройке, а я стабильно забираю приз лучшей блокирующей.
Усилиями Сергея Борисовича на тренировку я опоздала. Подходя к залу, уже слышала родные удары мяча и предвкушала последнюю в этом году тренировку. Но стоило открыть дверь, как мой любимый, распрекрасным мяч прилетел в мою же любимую и распрекрасную голову. А именно в нос.
В одно мгновение все стихло.
Первой очухалась Васильевна – наш тренер.
– Михалева, что за невезение с тобой постоянно? Почему опаздываешь?
– Я… – тяжело говорить и отвечать внятно со звездочками вокруг глаз и расплющенным носом.
– Молчи уже! Болтаешь, болтаешь, не унять тебя! Сколько пальцев показываю?
Перед глазами замелькали тренерские пальцы с кислотно-синим лаком на ногтях.
– Два? – предположила я.
– Ну слава всем святым! Сотрясения нет.
Откровенно говоря, я видела четыре пальца. Но двойка – это счастливое число Васильевны. Ее день рождения второго февраля, двое детей, двое мужей… Двойка была на ее форме, когда ее как-то пригласили сыграть за сборную СССР на Универсиаде.
Не успела я возрадоваться смягчившемуся нраву тренера, как она немилосердно схватила меня за нос.
– Ай! – завопила я.
– Ага, нос тоже не сломала. Скажи спасибо своему скелету, Михалева. Крепкий он у тебя. Ладно, девушки. Отменим сегодня тренировку. Следующая игра почти через месяц, не успеете форму растерять. А сейчас бегите чистить перышки. Праздник все-таки!
Я по-прежнему сидела на тренировочном паркете и потирала нос.
– Захарова, – крикнула через весь спортзал Васильевна Машке. – Ты нашу лучшую блокирующую грохнуть пыталась?
– Я ненарочно, Светлана Васильевна, – начала лебезить Машка.
– Да знаю я. Все равно на тебе ответственность. Беги в столовую, пусть отскребут какой-никакой лед от стенок холодильника.
Буквально через десять минут я восседала уже не на грязном паркете, а на чуть менее грязной лавочке в раздевалке, прижимая к побитому лицу полотенце с неровными кусками льда. С запахом замороженного мяса. М-м-м, мой любимый аромат! Еще несколько мгновений в обнимку с этим чудодейственным снадобьем и меня стошнит.
Или меня подташнивает от показательно виноватой моськи, которую состроила Маша и не собиралась снимать?
Сбагрив вонючий лед Машке, я продолжала наслаждаться тишиной в маленькой, пропахшей потом раздевалке. Еще чуть-чуть покайфую и поеду домой. Да, точно. Еще чуть-чуть.
Через три дня Новый год. Год свиньи, если верить гороскопу. Я не очень верю, но зеркало на выходе из университета подсказало, что нос у меня сейчас удивительно стал напоминать порясячий пятачок.
Декабрь, а солнце лупит, как в июле. Не греет только.
Залюбовавшись мерцающими в лучах снежинками, я не заметила припаркованную у университетских ворот старенькую Тойоту. Только вот хозяин Тойоты меня заметил. И желая обратить на себя внимание, громко просигналил.
#33031 в Любовные романы
#6213 в Короткий любовный роман
#7839 в Проза
#2505 в Современная проза
Отредактировано: 03.01.2019