Я буду держать тебя

Глава 1.1

— Аделаида Георгиевна, у нас начнётся тренировка? – пролепетала девочка, потащив женщину за рукав.

— Да, крошка, сейчас этих неандертальцев с клюшками прогоним и будет нам каток и тренировка, – улыбнулась Ида, оглядываясь, выискивая взглядом Виталину, которая завершала шествие, ведя за руку самую младшую девочку в этой группе.

Кивнула, чтобы помощница присмотрела за девочками и шагнула в сторону бортика.

— Долго ещё? Освободите нам каток, – возмущённо обратилась она к парню на льду.

Дальше был второй. Тот хоть детьми занимался, а этот просто загорал.

Но на вид приятнее (слегка) чем Коняев. Того Ида вообще не переваривала – гандонище с большой буквы.

— Простите, но лёд теперь наш!

— У нас ещё полчаса, – развёл руками этот весь из себя звезда хоккея, потому что Ида знала о программе, знала, что Коняев постоянно всем и вся говорил, какой он весь красавчик и известен на всю Русь-матушку.

Но кто сказал, что этот не гандон ни разу?

Она окинула очередного мачо колким взглядом и показала на противоположную часть катка:

— Та часть наша.

— Да не вопрос, не уверен, что у них прыти хватит до вас добраться, – отшутился звезда спорта, снова улыбаясь, кажется уверенный в своей неотразимости.

Аделаида отвернулась и закатила глаза.

— Давайте, крошки, на лёд! – скомандовала она, но на каток вышла последней.

Виталина попросила отлучится, а когда вернулась была сама не своя и Ида, вздохнув, отпустила девушку домой. Она сама прекрасно справлялась. Обычно… и вот всё пошло наперекосяк.

Сегодня Ида уходила последней, закрывала и опечатывала подсобные и складские помещения.

Наглого хоккеиста нашла в одной из комнат, где лежала амуниция, та, что предоставлялась благотворителями.

— Мне надо закрыть и опечатать помещение, долго ещё? – поинтересовалась Ида, изучая спину звезданутого засранца, который ей на глаза попадался весь день.

То и дело ловила его взгляд, от которого становилось не по себе. Особенно на льду, когда отпустила Виту, а этот… её воспитанники, впервые кажется, вели себя так, что то и дело приходилось на повышенных тонах отдавать приказы или ловить, чтобы не заезжали на половину катка, где занимались хоккеисты из программы. Но и какие там хоккеисты – этот наглец был прав, сказав, что у них прыти не хватит… у её учеников хватило.

— Придержите ваших одуванчиков, – съязвил он ей в спину, когда она загоняла мальчишку из своей группы, который решил внезапно, что клюшки интереснее. Впрочем этому может и интереснее…

— А у вас кто? Костоломы? – вернула замечание Ида, оглядев мальчишек и самого звезду хоккейную. Пренебрежительно фыркнула.

Зря наверное. Потому что там в этом взгляде устремлённом на неё что-то жутковатое ей привиделось, пусть и лицо этого секс-символа перекосила улыбка, но взгляд не сулил ей ничего хорошего.

— Вообще этот вопрос можно расценить как оскорбление, но так и быть, для тебя, моя сладкая, я могу ответить – печально, что в твоей жизни мужики такие скучные, что ты задаёшь им этот вопрос.

— Что? – Ида распахнула глаза, почти задохнулась от возмущения.

— Да, детка, я могу оооочень долго, – протянул он, вставая. — Но спрашивать когда же там всё закончится ты не будешь, сил не хватит.

— Вы совсем? – ей и оплеуху хотелось ему отвесить, но и срубил наглостью так, что внутри всё передёрнулось.

— Ты размечталась проверить, что у тебя в глазках двоиться начало? – ухмыльнулся засранец.

— Какого… что?

Ида вообще не сразу поняла, что он имеет ввиду под двоится, но и какого хрена она вообще слушает всё это? Уму непостижимо!

Она задохнулась, ругаясь про себя – избегала конфликтов, пугалась таких ситуаций, да и просто… одна в замкнутом пространстве без нормального света – осознала и ужаснулась.

Развернулась уйти, но навернулась на чём-то попавшем под ноги (здесь после предыдушего звезданутого экземпляра, Коняева, такой беспорядок, что…), нога подвернулась и Ида попыталась найти опору, но конечно, как назло, руки провалились в пустоту, ничего не нашли. Зато её нашли руки этого самого хама хоккейного.

— Ничего себе, я ещё не начал подкатывать, а ты уже падаешь мне в руки, – обжёг кожу за ухом полный наглости шёпот.