Я был Советским Человеком. Автобиографическое эссе

Я был Советским Человеком. Автобиографическое эссе

Я был Советским Человеком. Автобиографическое эссе

Мои родители... Как часто я вижу их в своих снах!.. И отца, и мать...

Прожил столько лет, и только в последние годы стал понимать, что, при всех их недостатках, порой очень страшных, и глубоко травмирующих, для меня, ребёнка, травмирующих на всю жизнь, они действительно — были мне РОДИТЕЛИ...

...И что слово «пролетарий» и означает буквально: «производитель потомства, продолжатель рода, родитель». Носитель Родовой Сущности, Родового Начала — которое забывается, извращается, подавляется и теряется при капитализме.

Отсюда — и то, чем должна быть истинная Диктатура Пролетариата: общинно-родовым устройством общества. Общинно-родовой строй, где родовое — это и самое коренное, и самое святое, где всё проистекает из культа — и культивирования — Родового Начала, как начала и космогонического, и антропогонического — это и есть Коммунизм!

…

Мои родители не были какими-то особыми деспотами и извергами. Обычные были люди, обычные родители для того времени, советского времени 1950-х, обычные работяги (хотя бывают ли вообще «обычные люди»?..). Оба пережили военное лихолетье. Отцу довелось повоевать и на суше, и на море, быть четырежды раненым. А мать девчонкой пережила и Ленинградскую блокаду, с её смертельным голодом и холодом, и эвакуацию.

Уставали на работе, уставали от ежедневных житейских проблем. Вымещали иногда эту усталость и раздражение друг на друге и на детях. Мне, как старшему, и как мальчишке, доставалось, понятно, больше. Рукоприкладство было вещью достаточно заурядной, и далеко не только в нашей семье.

Большинство детей, сколько я помню по своим сверстникам, реагировали на подобные домашние эксцессы — со стороны своих родителей — как-то «спокойно» и «нормально» И это меня тогда, действительно, очень часто удивляло. А я вот, как-то, не мог реагировать на это «спокойно» и «нормально».

Чувство и сознание, что со мною поступают жестоко и несправедливо — и что с ребёнком нельзя так поступать! — родилось во мне чрезвычайно рано. Взрослые поступали с детьми как со своими рабами. Но я с самого раннего детства уже знал — и запомнил на всю свою жизнь — имя одного великого восставшего раба: Спартак.

Хотя бунт во мне созревал — очень долго. И — на каком-то самом фундаментальном уровне. И не бунт — а настоящая, как я сейчас понимаю — внутренняя революция.

Был ли я каким-то особенным ребёнком?

И да, и нет. С одной стороны — ну, ребёнок как ребёнок: ещё очень социально и психологически слабый, неопытный, наивный, очень зависимый, и от взрослых и от всего их взрослого мира, нуждающийся, как все дети, в особом чутком внимании, в заботе, в родительской любви...

В понимании...

А вот с этим — было, действительно, особенно проблематично...

…

В замечательном фильме «Доживём до понедельника» (1968), который прекрасно помнят, и до сих пор горячо любят, люди моего, уже умирающего, поколения, и который из нынешней молодёжи смотрели, наверное, лишь очень немногие, в нём — старшеклассник в школьном сочинении на тему счастья за весь урочный час написал в своей тетради только одно предложение:

«Счастье — это когда тебя понимают»...

Этот 1968-ой революционный год...

Сколько о нём ещё можно — и нужно — написать!..

Где-то я был, конечно, особенно чувствителен и уязвим, больше, чем большинство других детей. С более тонкой, можно сказать, «душевной организацией». С некоторыми особыми творческими потребностями и задатками, которые я чувствовал и сознавал в себе уже в детстве...

Что-то такое, конечно, было во мне изначально — от самой Матери-Природы, от каких-то глубинных, и очень древних, наверное, ещё первобытных, генетических программ. Возможно, от самих неандертальцев. Но, как я стал понимать по-настоящему только недавно, не только — от Природы. Не только «от Природы вообще».

Нечто было во мне — нечто очень и очень важное — уже от Истории, от нашей великой Истории, от нашей великой Русской Революции, Мировой Революции, что родилось во мне — от неё и благодаря ей.

…

Я был в огромной степени ребёнком, созданным уже Советской Историей, созданным Революцией и Войной, но прежде всего — Революцией. Нашей Великой Октябрьской социалистической революцией 1917-го года.

Что любая социальная и политическая революция — это, прежде всего, закономерное явление Природы, что мы живём в революционной Вселенной и по её революционным диалектическим законам, что всё началось с Абсолютной Революции, которую сейчас называют Большим Взрывом, и что эта революция продолжается во всём Мироздании перманентно — это я стал понимать сравнительно недавно.