Я помню

Глава первая

Нельзя погладить по волосам,
Когда ему больно.
У него — другая.

АРТЕМ
Отдых в компании друзей на берегу моря — что может быть лучше? Но выпито слишком много, а друзья слишком шумные — голова стала тяжелой, и запульсировала тупой болью. Надо бы отдохнуть от отдыха! И я отправляюсь прочь от нашего костра, по рыхлому песку, вдоль моря. Ночная прохлада, свежий ветерок, и темное, будто застывшее море, с серебристой зыбкой полоской луны, накатывающее на берег с легким шорохом, заметно освежают мою похмельную головушку.
Когда перестают доносится звуки веселья, скидываю шорты, и погружаюсь в воду. Плаваю долго, до приятной усталости в мышцах, а затем возвращаюсь на берег, и сажусь у гряды камней, постелив на песок бермуды. В окутавшей меня темноте, и в притихшем море, словно таится волнующая магия, похотливая жаркая нега, предчувствие любви... Задремываю, и за опущенными веками мелькают диковинные, волшебные, порочные видения... Какой-то звук прерывает грезы, и я, в полусне, открываю глаза.
В нескольких метрах от своего укрытия вижу женщину, освещенную луной, совершенно обнаженную, и прекрасную. Она стоит в море, по бедра в воде, и я могу хорошо ее рассмотреть — пышную грудь, тонкую талию, приятно округлый животик... И длинные темные мокрые волосы, облепившие плечи.
— "Русалка? — выдает мой полусонный, изнеженный чарами ночного моря, мозг — Она мне сниться?"
Красавица поднимает руки, и скользит ладонями по холмикам грудей, задерживается на сосках, сжимает их, перекатывает пальцами... Чувствую, как мой член, не сдерживаемый ничем, ибо на мне нет даже плавок, начинает твердеть и приподниматься, а в паху появляется приятная, тупая, тянущая боль...
Ундина опускает руку, и проникает ладонью между бедер. Колыхающиеся вокруг ее колен волны то поднимаются, доходя до талии, то отступают, открывая низ животика, с темным треугольником, убегающим вниз, между расставленных ног, туда, где медленно движутся пальцы девушки.
Забираю в кулак свою возбужденную плоть, и и шевелю рукой в такт движениям ладони русалки. Вдруг девушка замирает, и настороженно осматривается. Почувствовала мое присутствие? Мой взгляд? Я замираю, сжав рукою член, и стараюсь даже не дышать. Но красавица опускает руки, поворачивается, и направляется в море! Ну нет! Я не могу ее потерять!
Вскочив, быстро догоняю девушку. Она вскрикивает и отшатывается. Я же хватаю ее в объятия, и торопливо, лихорадочно, просительно бормочу:
— Не уходи! Не уплывай, пожалуйста!
Возможное исчезновение Русалочки кажется мне опустошительным — словно я лишусь важного, жизненно необходимого.
— Не бойся, милая! Я ничего плохого не сделаю!
Девушка молча бьется в моих руках, словно пойманная рыбка. Прижимаю ее к себе, скольжу ладонями по гладкому прохладному телу, и кладу руки на упругие холмики грудей, что бы подарить ей наслаждение, большее, чем она испытывала от собственных рук. Может быть, мои ласки ее удержат? Чувствую, как пленница замирает — еще напряжена, но уже не сопротивляется, не пытается вырваться. Сжимаю пальцами крупный, похожий на ягоду малины сосок, отчего красавица вздрагивает, и тихо стонет. Вторую руку опускаю между ее ножек, проникаю пальцами в жаркое лоно, нахожу чувственную бусинку, и двигаю, слегка нажимая. Девушка сдается, расслабляется, прижимается ко мне, и стелется по моим рукам. Ощущаю податливое, мягкое, упругое тело, шелковую гладкость кожи, и чувствую аромат — нет, не моря. Русалка волнующее пахнет зноем и медом... Смотрю в ее лицо, и убеждаюсь, что девушка молодая, и очень красивая — большие темные глаза, прямой нос с тонкими ноздрями, крупный, пухлый рот... Который я захватываю губами, и жадно, долго, неотрывно целую.
Красавица отвечает — сначала несмело, потом сильно и страстно. И раздвигает ноги, давая моей руке полную свободу. Продолжаю ласкать набухший холмик клитора, а большим пальцем проникаю в дырочку. Русалочка опять стонет, и шевелит бедрами навстречу моей руке. Я ускоряюсь, а движения девушки становятся сильнее — она пытается насадиться как можно глубже, но пальца ей явно мало. Раздвигаю коленом ее ноги, и быстро, сильно вхожу в жаркое, алчущее принять меня лоно, сразу до конца, до упора. Мой АГРЕГАТ, словно таран, с некоторым трудом раздвигает упругие, по началу сопротивляющиеся стены тесной глубины. Да, очень тесной! Темноглазая издает вскрик-всхлип, и я замираю — ей больно? Но нет — девушка опять движется мне навстречу. И я продолжаю.
Она откидывается назад, и почти лежит спиной на воде, держась за мои руки, которыми я, в свою очередь, поддерживаю ее спину. А ее колени скользят мне по бокам. Волны наплывают на тело Русалочки, то открывая моему взору колышущиеся груди, то укутывая их своей зыбью.
Девушка кончает, содрогнувшись телом, и протяжно вскрикнув. Словно чайка. И лежит в воде, дожидаясь, когда и я все. Но мне мало, я так быстро не хочу, хотя смог бы в это же мгновенье — мои сильнейшее напряжение и желание переходят в блаженное преддверие оргазма.
Мне нравится трогать и ласкать ее всю: волнующе пухлый ротик, нежную кожу длинной шеи, белые полукружья грудей, подрагивающий от страсти животик... В море это сложновато, поэтому я беру Русалочку на руки, и несу на берег.
На лице моей пленницы мелькает гримаска разочарования — она жаждет продолжения! Ставлю ее на песок у камня, и любуюсь: на красивые руки с округлыми плечами, высокую пышную грудь, тонкую талию, несколько широковатые бедра... И длинные стройные ноги. Оказывается, Русалочка высокая, почти как я — ее соблазнительные губы на уровне моего подбородка. Не знаю, не понимаю, какого цвета ее глаза, окруженные длинными густыми ресницами, но они тоже меня разглядывают, без всякого стеснения. А затем, девушка обнимает за шею, и хватает ртом мои губы. Целуется она жадно и страстно, я ей отвечаю, щупая руками гладкое упругое тело. Ее ладони тоже скользят по моим плечам, спине, животу, и ниже, словно пробуя, изучая, то робко, то отчаянно смело...