Я родилась пятидесятилетней (часть вторая)

Я не хотела вас обидеть, случайно просто повезло

А я-то думал, Вы счастливая,
Когда одна на склоне дня
Вы шли такая горделивая
И не взглянули на меня.
А я-то думал, Вы счастливая.
Я думал, Вы счастливей всех,
Когда смотрел в глаза игривые,
Когда веселый слышал смех…
На Вас глядят глаза влюбленные.
Им не понять издалека,
Что в Вас тоска неутоленная,
Святая женская тоска.

Петр Градов

Белла

      Мои дни были наполнены беготней и заботами. И если организм по началу с энтузиазмом принял этот темп за вызов, то душа подобных метаний не оценила. Мои сны стали рваными и какими-то тревожными, часто снились кошмары, в которых я не понимала, что сплю.

      Иногда я в страхе бежала по лесу, чувствуя, как нечто быстрое, смертоносное преследует меня по пятам… Было невыносимо жарко, а кожа чесалась, но я не имела права даже на секунду остановиться. Оно бежало за мной. Оно хотело причинить мне боль, сломать кости, разорвать. Оно было сильнее меня и знало, что я не смогу долго противостоять ему. Стоило подумать об этом, как под ноги подворачивалась толстая ветка. Я кубарем летела вниз, в какой-то лесной овраг, а оглянувшись, видела огромного белоснежного волка с алыми глазами, который, прижавшись к земле, готовился прыгнуть. Прямо на меня…

      В такие ночи я просыпалась с хрипом, резко, чувствуя, как бешено колотится сердце.

      В другие ночи я бродила по школе или городу и искала своих друзей, особенно Бо, а натыкалась лишь на незнакомые лица. Это было похоже на дурацкий розыгрыш, которые частенько пытался проворачивать Тайлер, наверняка и сейчас организатором был он… Чертов Кроули… Я гадала, как он умудрился подменить всех учеников в школе? В конце концов, разозлившись, я проникала в кабинет мистера Грина и начинала искать личное дело Бо, в то время как внезапный липкий страх уже делал неловкими и бесполезными мои пальцы… Не находила… Ни его папки, ни дела Анжелы Вебер, ни Тайлера Кроули, ни Майка Ньютона, ни даже Изабеллы Свон… В эти странные моменты я еще не понимала, что сплю, но уже начинала чувствовать, что подобное где-то видела… И когда я в приступе испуганной злости пинала ногой со всей силы ни в чем неповинный шкаф, мне на голову сваливалась новая папка… Открыв ее, я каждый раз вслух читала имя девушки, холодея: Изабелла Мари Каллен.

      А иногда мне снился Эдвард. Чаще всего, он был таким же как в начале нашей дружбы. Вежливый, обходительный, улыбчивый. Мы говорили с ним о книгах, планировали походы в театр, оперу или балет… Он был таким добрым и чутким, что я забывала о нашей ссоре.

      А порой он просто смотрел на меня немигающим взглядом, а я смотрела на него. В его глазах читалось презрение и разочарование. Он либо молчал, либо спрашивал, почему я просто не скажу ему спасибо, навсегда оставив его в покое. А я цеплялась за прошлое, моменты теплоты, что-то униженно спрашивала, зная, что он мне соврет.

      Проснувшись утром после таких снов, я удивлялась себе и играм своего подсознания, ведь сны всегда были чем-то подвластным мне. Обычно я легко вспоминала, что сплю и брала чудовищ под свой контроль, но не сейчас.

      — Белла, если Бо нет рядом, это не повод пялиться на Калленов, — насмешливый голос Джесс напомнил мне о том, почему я не рассказываю ей про наши отношения с Квоном. — Боишься, что мальчик не потянет твой Гарвард?

      — Материально или интеллектуально, Джесс? И какой из двух мальчиков тебя интересует? — коварно спросила я, надеясь, что девушка не заметит подвоха.

      — А какой из двух мальчиков интересует тебя? — не попался наш тертый калач-сплетник. — Я что-то ни разу не видела, как вы целуетесь с Бо.

      — Ты правда веришь, что я целовалась с Калленом? — я добавила своему язвительному голосу полпуда сочувствия, на что Стенли возмущенно вспыхнула.

      — Хватит отвечать вопросом на вопрос, Белла!

      — Она имеет на это право, — смело вмешался вернувшийся Бо, ставя рядом со мной поднос с нашей общей едой. — У Беллы сегодня праздник.

      — Какой праздник? — чуть не спросила я, но Майк меня опередил.

      — Шаббат*, — невозмутимо ответил Квон, привычно приобнимая меня за плечи.*(еврейский праздник, который начинается в вечер пятницы и длится до конца субботы, в этот день евреям следует отказаться от работы, к слову, манна небесная во время их пути из Египта выпадала в двойной порции именно в пятницу).

      Я прыснула.

      — Так в чем еще тебя обвиняют, дорогая? — не поддаться этому покровительственному тону было невозможно.

      — Говорят, часто смотрю на Калленов. — «покаялась» я, зная, что смотрю на них на самом деле редко.

      — Все часто смотрят на Калленов, даже я… Даже Майк… Правда, Майк? — Бо насмешливо посмотрел на побледневшего, а потом покрасневшего Ньютона, который снова побледнел, стоило ему бросить взгляд на вампирский столик.

      Я тут же заинтересовалась происходящим, но обернуться не успела. Пальцы Бо удержали мой подбородок:

      — Белла — настоящий ценитель предметов роскоши и искусства. А, глядя на эту семью, невозможно не получать эстетическое удовольствие от увиденного… Верно?

      Глаза парня странно поблескивали. В этот момент, напряженный, побледневший, он странно напомнил мне Эдварда, который безуспешно пытался прочесть мои мысли.

      — Не угадал, Бо. — я мягко отстранилась от него и посмотрела на вампиров.

      Они сидели на своем привычном месте полным составом. Не обращали внимания ни на разговоры глупых подростков, ни на меня. Не знали, как часто намеки на их семью врываются в мои сновидения…

      Мной завладела праведная злость и желание нарушить их размеренное спокойствие…

      — Я рассуждала о возможной фотосессии с Калленами в стиле той коллекции, что собирала в Аризоне.

      — Ммм… Люди и их питомцы? — Квон уже видел некоторые мои работы и догадался, о какой коллекции речь.

      Я кивнула.

      — У них есть питомцы? — оживилась Анжела, которая очень любила животных и сейчас наверняка гадала, кого завели Каллены.

      Мне стоило некоторых сил не скривиться, так как согласно книге, их домашним животным, о котором они заботятся, обязана была стать я.

      — Нет. Но они бы прекрасно смотрелись в дуэте со своими дикими хищными прототипами…

      В моей голове действительно мелькали образы и картинки. Одноклассники молчали.

      — Посмотрите на Эмметта, — голосом экскурсовода начала я. — Это, безусловно, гризли. Огромный, темный и сильный медведь, грозный защитник своих территорий. Но может пройти мимо, если он в хорошем настроении. Однако, глядя на эту гору мышц, я бы на месте браконьеров рисковать не стала…

      Возможно, мне показалось, но напряженные плечи Эмметта мелко затряслись.

      — Розали Хэйл — львица. Порвет на части за свой прайд. Признанная королева дикой саванны. Убийственно красива и резка для врагов. Но вместе с этим может быть доброй, как кошка, особенно к детям… — я вспомнила, как недавно мельком увидела Розали и Эсми в магазине Сиэтла, где они увлеченно выбирали игрушки.

      Я впервые видела такую нежную улыбку на лице всегда холодной и идеальной блондинки.

      — Джаспер Хейл… Нет, не лев, скорее тигр. Он почувствует страх добычи и пойдет на него, как на запах. Опасный противник. Если ты засмотрелся на его спокойную грацию и не успел зарядить ружье — ты труп.

      Меня накрыло облако неправдоподобного спокойствия, которое прогнало воспоминание о душной комнатке администрации и тёмных глазах медового блондина, в которых читался голод.

      Спасибо, Элис. В тот день ты дважды спасла мне жизнь…

      — Элис Каллен — сыч. Небольшая сова, которую наши предки считали не только символом мудрости, но и предвестником опасности либо мелких неприятностей. Идеальное зрение и слух этой ночной охотницы позволяет ей услышать ужин раньше, чем тот вылезет из своей норки…

      Я сглотнула вязкую слюну и замолчала, глядя на последнего вампира.

      — А Эдвард? На кого похож Эдвард Каллен? — кажется, не смотря на слухи, Джессика все еще неровно дышала в сторону телепата.

      — Пума, быстрая, но промахнувшаяся пума, — лаконично ответила я и приступила к уже остывшему обеду.

      Вот теперь пусть упыри мучительно думают, где спалились, — решила я.

      — А кем бы была ты на фото своей коллекции? — спросил Бо.

      В его глазах была странная задумчивость. Он вообще в последние дни был сам не свой, но, возможно, Квон просто устал, как и я?

      — Я, мальчик мой, белый, пушистый, но хищный зверек… «Vulpes lagopus», что с латыни обозначает полярная лисица. А в России, из-за созвучности, меня бы назвали предвестницей кипиша и апокалипсиса… Я песец!

      — Звучит мило и гордо.

      — А то!