Я скучаю по тебе. Сквозь тернии к счастью

Глава 1. Антон

Морские волны набегали на берег и откатывались назад, шелестя округлой галькой. Белая чайка, важно прогуливавшаяся вдоль кромки воды, каждый раз вспархивала и с криком отлетала назад. Я наблюдал за терпеливой птицей, но думал о своём.

Бирюзовый цвет волн будил воспоминания, которые я раз за разом гнал от себя. Только я опускал веки, как видел удивленно распахнутые глаза с длинными ресницами, и слышал нежный голос, зовущий меня.

Сердце сжалось, к горлу подкатил комок.

– Я скучаю по тебе, – невольно вырвалось у меня, но я тут же оглянулся: не услышал бы кто.

Нельзя! Ни думать, ни представлять, ни говорить об этом нельзя. Табу! События и чувства, спрятанные за семью дверями и запечатанные семью замками.

Недавно я прочитал, что в европейских странах много веков подряд бирюзу воспринимали как талисман, приносящий удачу. Моя встреча с этим волшебным цветом обернулась непреходящей тоской и отчаянием.

Я встряхнул головой и надел солнечные очки: так море становилось темным и мрачным под стать моему настроению, которое сегодня вообще было ни к черту. Очередной визит к светилу медицинской науки принес только горькое разочарование и усилил мое желание помахать рукой этому миру.

– Угу! – бормотал седой доктор в израильской клинике и качал головой, разглядывая мои снимки. – Ага! Хм!

– А точнее вы что-то можете сказать? – нетерпеливо прервала его хмыкание мама.

Все эти годы она не отходила от меня ни на шаг. Я был благодарен ей за внимание и заботу, но... Боже мой! Как меня душила эта опека! Если раньше я мог как-то сопротивляться ей, то сейчас...

Я судорожно вздохнул и опять посмотрел на чайку. А она поднялась ввысь, а потом резко кинулась в волну и взмыла в воздух. В ее клюве трепетала серебристая рыбешка. Прямо как я сейчас: вроде бы жив, но в то же время в плену.

– Антоша, хочешь сок? – крикнула мама преувеличенно бодрым голосом. Она последнее время только так со мной и разговаривала.

Я обернулся и прищурился: даже сквозь очки лучи южного солнца били прямо в глаза. Мама стояла на веранде виллы, которую родители сняли этой осенью, чтобы оставаться рядом со мной, пока я прохожу очередное обследование.

А зачем? И так все ясно. Сколько раз за эти годы вспыхивала и гасла надежда. Я больше не хочу. Устал. Нет желания бороться и страдать.

– Нет, – ответил я.

– Ты помнишь, что мы планировали прокатиться на яхте?

– Да. Хорошо. Я подожду вас на причале.

Я нервничал. Впрочем, в последние годы это было моим обычным состоянием. Я кричал, капризничал, требовал к себе внимание, как маленький ребёнок, но не мог избавиться от душевной боли, которая просто душила меня, выворачивала наизнанку желудок и отключала мозги.

«Соберись, соберись! – приказал себе я. – Сегодня твой шанс вырваться на волю».

Родители показались через несколько минут. Охранники волокли сумки со снаряжением и продуктами. Мама шла налегке и с кем-то разговаривала по телефону. У отца на плече висел этюдник, в руках был чемоданчик с красками: он никогда не изменял своим привычкам. 

 Они приблизились. Отец тронул меня за плечо и сказал:

– Я сейчас отнесу это на борт и помогу тебе.

– Хорошо, – кивнул я, но мне было все равно.

Я проследил за ними взглядом и положил пальцы на рукоятку. Моя Меура плавно тронулась с места. Отец услышал звук мотора, бросил на доски причала этюдник и кинулся обратно. Он встал на пути, расставив руки.

– Антон! Не смей! Это опасно!

От яхты бежала мама. Она смешно перебирала стройными ногами в коротких шортах, но я даже не улыбнулся: я устал от опеки и от этой жизни.

– Пап, хватит! Я сам.

– Не дури!

– Отстань от меня! – закричал я, чувствуя приближавшуюся истерику.

– Ребята, сюда! – позвал отец охранников. – Антон, хватит! Я знаю, тебя расстроили известия, но это ещё не конец. Я читал, что в Америке...

Прибежали два здоровенных парня, как в сказке: двое из ларца, одинаковых с лица. Оба огромные, накачанные, с непроницаемыми физиономиями. Танки, а не люди. Я их ненавидел всеми фибрами своей души, но избавиться не мог. Они полностью подчинялись воле моей матери и сторожили меня круглые сутки.

Охранники подхватили меня с двух сторон и вместе с Меурой подняли на борт яхты.

Я разозлился, и уже открыл рот, чтобы высказать родителям все, что о них думаю, но вовремя прикусил язык: морская прогулка могла сорваться, а я этого не хотел.

Из любой ситуации нужно извлекать пользу, в кресле можно сидеть у самого бортика, а потом незаметно...

– Я останусь внизу, – сказал я.

– Ты можешь простыть!

– Ма-ма! Мне не пять лет!