Я Вам любви не обещаю

Глава 59

Чтобы поспеть к началу судебного заседания, выехали затемно. Здание Окружного суда располагалось на Литейном проспекте, неподалёку от городского дома Уваровых и апартаментов, где проживал граф Бахметьев.

Ивлев ожидал княгиню Одинцову на ступенях перед зданием суда. Едва экипаж остановился, Иван Сергеевич устремился к нему и помог Вере спуститься с подножки на мостовую.

- Как доехали, ваше сиятельство? – предлагая ей свою руку, дабы проводить в зал заседания, осведомился адвокат.

- Благодарю. Хорошо, - отозвалась Верочка, с любопытством оглядываясь по сторонам.

Зал заседаний представлял собой большое вытянутое помещение. На возвышении в передней части зала располагался массивный стол с тремя креслами, которые вот-вот должны были занять судьи. Справа судейского стола высилась конторка прокурора, слева столик секретаря судебного заседания. Там же располагалась скамья, отгороженная решётками, на которой должен был находиться подсудимый. В задней части зала, на скамьях собиралась публика, пришедшая поглазеть на процесс.

Ивлев проводил Веру в эту часть зала и усадил на скамью в первом ряду. Вера позволила себе чуть-чуть обернуться и тотчас встретилась взглядом с княгиней Уваровой. Она слегка наклонила голову в знак приветствия, но Ольга Михайловна тотчас отвернулась, сделав вид, что не заметила её. Сердце зашлось, когда взгляд скользнул дальше и остановился на склоненной темноволосой голове его сиятельства графа Бахметьева. Жорж занял место подле Ольги и о чём-то тихо беседовал с ней, склоняясь почти к самому плечу княгини.

Мимо публики прошли к своему столу все двенадцать присяжных заседателей и шумно расселись по местам. Важно прошествовал к своей конторке прокурор с папкой под мышкой. Молодой адвокат расположился за маленьким столиком у решётки. Тихий рокот публики смолк, стоило в зале появиться судьям и секретарю. Судебный пристав шагнул на середину залы и громогласно объявил:

- Встать! Суд идёт!

Председатель суда в мундире с расшитым золотом воротником просмотрел бумаги на столе, окинул беглым взглядом присяжных и задал несколько вопросов судебному приставу. Убедившись, что всё в порядке и все присутствуют, он распорядился о том, чтобы привели подсудимых. Едва приметная дверь в самом конце зала распахнулась, и в помещение шагнули Пётр Родионович и Гришка, сопровождаемые двумя жандармами с оголёнными саблями.

Караулов, не поднимая головы, занял своё место на скамье подсудимых. Секретарь заседания поднялся и зачитал фамилии присяжных, после чего вперёд выступил священник, весьма преклонных годов и привёл присяжных к присяге.

Когда с формальностями было покончено, прокурор зачитал обвинительный акт, в котором значилось:

20 октября 1866 года на набережной Фонтанки было совершено покушение на его сиятельство князя Уварова Николая Васильевича. Князь скончался в результате полученного ножевого ранения.

В убийстве князя обвиняется Григорий Вакулов, действовавший по наущению Караулова Петра Родионовича и получивший от вышеозначенного господина три тысячи рублей в ассигнациях за совершенное убийство.

15 декабря 1870 года в городе Пятигорске умер князь Одинцов. Смерть князя была вызвана отравлением настойкой белладонны, которую подмешал в вино Григорий Вакулов, также по наущению Караулова Петра Родионовича.

18 января 1871 года у гостиницы Знаменская была убита Катерина Котова, горничная княгини Одинцовой. Убийство совершено Григорием Вакуловым.

5 февраля 1871 года в усадьбе Покровское самим Карауловым было совершено покушение на убийство его сиятельства графа Бахметьева. Господин Караулов произвёл выстрел из револьвера и тяжело ранил его сиятельство.

Публика загудела, Григорий низко опустил голову, зажал ладони между коленей.

Откашлявшись, с места поднялся адвокат подсудимого и попросил слово, которое ему и предоставили. Молодой человек начал свою речь с того, что поведал всем собравшимся о близком родстве господина Караулова и князя Уварова и об отсутствии мотивов для убийства у его подзащитного.

Тогда прокурор попросил привести первого свидетеля обвинения. Тоцкий поднялся со скамьи и шагнул на возвышение перед судьями.

- Парфён Игнатьевич, - обратился к нему прокурор, - господин адвокат пытается нас уверить в том, что у господина Караулова не было мотивов для убийства. Расскажите суду всё, что вам известно о взаимоотношениях князя Уварова и его кузена Караулова Петра Родионовича.

Тоцкий опустил глаза в пол, долго вздыхал, публика замерла в ожидании его слов. Наконец, он решился и заговорил негромко, но вполне отчётливо:

- История сия началась довольно давно. Задолго до убийства князя. Из присутствующих мало кому известно, что князь Уваров некогда был женат на девице Тумановой Анне Петровне. Принято считать, что брак сей был недолгим, молодая княгиня после тяжёлой болезни скончалась и была похоронена в семейной усыпальнице Уваровых. Но всё совершенно не так. Княгиня Уварова Анна Петровна умерла в июле 1866 года, и я сам присутствовал на её похоронах. От этого брака остался ребёнок, девочка. Пётр Родионович разыскал княгиню Уварову и княжну и намеревался по достижению княжной брачного возраста жениться с тем, чтобы впоследствии претендовать на наследство Уваровых, ведь старшая дочь Николая Васильевича – единственная законная наследница.

- Как же подучилось так, что княгиню Уварову не признали?

- Долгое время Анна Петровна проживала в Никольске под именем madame Воробьёвой.

Вера услышала позади сдавленный возглас. Тоцкий умолк, беспокойно озираясь по сторонам.

- Кто может доказать, что madame Воробьёва и княгиня Уварова Анна Петровна одно и то же лицо? - поинтересовался молодой адвокат, сразу уловивший, к чему клонит Тоцкий.

- Имелась шкатулка с документами. Насколько мне известно, в ней хранилось брачное свидетельство, разрешение на брак поручика Уварова и девицы Тумановой, странница из семейной Библии Уваровых, где была сделана запись о венчании и фамильный перстень Уваровых.

- И где же нынче все перечисленные вами свидетельства? – с серьёзным выражением лица, продолжил опрос свидетеля адвокат Караулова.

- О том лучше всего спросить княгиню Одинцову, в девичестве mademoiselle Воробьёву Веру Николавну, - хмуро покосился на Веру Тоцкий. – Именно ей мать перед смертью передала документы.

- Вы позволите? – обратился адвокат к прокурору, указав глазами на побледневшую madame Одинцову.

Прокурор кивнул и обратился к Верочке.

- Ваше сиятельство, будьте добры ответить на вопросы адвоката.

Вера поднялась с места и беспомощно оглянулась на Ивлева. Сергей Иванович ободряюще сжал её руку через тонкий шёлк перчатки:

- Ступайте, Вера Николавна.

- Я обещала… - тихо попыталась возразить Вера. – Я должна…

- Здесь нет тех, кому вы обещали, - тихо заметил Ивлев. – Не заставляйте суд ждать.

Тоцкий присел на лавку, и Вера заняла его место.

- Ваше сиятельство, - окинул её любопытствующим взглядом адвокат Караулова, - по словам господина Тоцкого у вас имеются доказательства вашей причастности к роду Уваровых.

- Их нет, - тихо ответила Вера.

- Куда же они делись? – поинтересовался адвокат.

- Я сожгла бумаги, когда узнала, что Николай Васильевич приходится мне отцом.

- Стало быть, доказательств нет! – провозгласил адвокат. – Ежели нет доказательств, то к чему тогда Петру Родионовичу было желать смерти своего кузена?

- Я сожгла бумаги уже после смерти своего отца, - вздохнула Вера, а после заговорила, всей душою желая Петру Родионовичу понести заслуженное наказание. – Парфён Игнатьевич нанёс нам первый визит, когда мне было десять лет. Он принимал весьма деятельное участие в жизни моей и маменьки, устроил меня в Екатерининский институт. После смерти моей матери, он определил меня гувернанткой в семью Уваровых, где я и познакомилась с Петром Родионовичем. Господин Караулов сделал мне предложение, но я отказала ему.

- Что же было дальше? Отчего вы решили, что именно Пётр Родионович причастен к смерти вашего отца?

- Послушайте, разве убийца Николая Васильевича не сознался в содеянном? – возмущённо поинтересовалась Вера.

- Отвечайте на вопрос, - кашлянул прокурор.

Вера глубоко вздохнула, дабы унять волнение.

- Мне пришлось оставить место гувернантки в семье Уваровых, - продолжила она.

- По какой причине? – адвокат остановился прямо перед ней, не спуская с неё пристального взгляда.

- Княгиня Уварова сочла меня недостаточно хорошей воспитательницей для своей дочери, - прикрыла глаза Верочка.

- Вам не было обидно оттого, что, по сути, вы являлись наёмной прислугой в доме своего отца? – продолжил адвокат.

- Нет. Ведь я не знала о том, - честно ответила Вера.

- А после, когда узнали? – вкрадчиво спросил защитник.

- К чему вы спрашиваете о том? Разве это имеет отношение к убийству его сиятельства князя Уварова? – не сдержалась Вера.

- Вера Николавна, отвечайте, пожалуйста, на вопросы, - вновь сделал ей замечание прокурор.

- Отчего же? Я охотно поясню, - обернулся сначала к присяжным, а потом и к публике адвокат.

- Разве madame Одинцова не могла затаить обиды, когда узнала, что её обделили, что она была лишена всего, что должно было принадлежать ей по праву рождения? Разве она не могла желать смерти своему отцу, дабы сделаться единственной законной наследницей?

Вера едва не задохнулась от столь чудовищного предположения.

- К чему тогда мне было уничтожать доказательства своего происхождения? – тихо спросила она.

- Может оттого, что ваша бабка Елизавета Петровна Уварова предложила вам отступные в виде своего имения в Покровском. Ведь ныне вы являетесь его хозяйкой, - продолжил с ехидной улыбкой адвокат.

- Ежели бы я была причастна к смерти Николая Васильевича, как вы то желаете изобразить, разве стала бы Елизавета Петровна завещать мне Покровское? – парировала Вера. – А вот Петра Родионовича она наследства лишила. Не говорит ли это о том, что она знала, кто убийца её сына?

Защитник стушевался, но ненадолго. Пока адвокат обдумывал свои дальнейшие слова, Вера обвела глазами зал. На лицах присяжных читалось любопытство. Ведь не каждый день грязное бельё знатного семейства вываливают на всеобщее обозрение. Публика не менее жадно внимала каждому слову свидетелей и адвоката. Ольга Михайловна, прикладывая к глазам платок, что-то шептала на ухо Бахметьеву.

- Хорошо. Оставим вопросы наследования, - оживился защитник Караулова. – Вера Николавна, чем вы занимались после того, как оставили место гувернантки?

Вера ощутила, как кровь бросилась в лицо, окрашивая щеки пунцовым румянцем.

- Это не имеет отношения к делу, - тихо ответила она.

- Как же не имеет? – развёл руками адвокат. – На что вы жили до тех пор, как стали княгиней Одинцовой? Без малого полгода прошло до вашего венчания с Иваном Павловичем. Чем же вы жили, Вера Николавна?

Казалось, все его вопросы намеренно сводились к тому, дабы выставить madame Одинцову особой безнравственной и алчной.

- Я была на содержании у одного состоятельного человека, - опустила голову Верочка.

Публика ахнула, по залу прокатился приглушённый ропот.

- Я даже могу назвать этого человека, - повернулся к присяжным адвокат. – Это любовник княгини Одинцовой, его сиятельство граф Бахметьев. Господа присяжные заседатели, господа судьи, я прошу обратить ваше внимание, что сия скандальная связь продолжалась и после замужества madame Одинцовой. К тому же мне хотелось бы ещё заметить, что князь Одинцов был старше своей супруги на добрых три десятка. Неужели не возникает сомнений в искренности женщины, что стоит перед вами? Кому, как не ей желать смерти немощного супруга, дабы стать единственной владелицей всего состояния?

- Позвольте, - поднялся со своего места Турмалинов, обращаясь к судьям.

Председательствующий кивнул.

- Господин защитник, мне бы хотелось напомнить вам, что нынче судят господина Караулова и его подельника Григория Вакулова. Личная жизнь княгини Одинцовой не имеет никакого отношения к данному делу. Установлен факт, что господин Караулов, желая прибрать к рукам наследство Уваровых, сделал Вере Николавне предложение, но она ему отказала. Также установлено, что на князя Уварова было совершено покушение на набережной Фонтанки, неподалёку от дома, где проживала Вера Николавна. Григорий Вакулов сознался, что господин Караулов просил не допустить встречи Николая Васильевича с mademoiselle Воробьёвой, опасаясь, что ежели Вере Николавне станет известно о её происхождении, то тогда вся задуманная интрига окажется под угрозой.

Вера с благодарностью взглянула на пристава по следственным делам.

- Благодарю вас, Вера Николавна, - повернулся к ней адвокат. – Позвольте опросить его сиятельство графа Бахметьева.

Георгий поднялся со своего места и прошёл мимо Веры, не глядя в её сторону. Отвечая на вопросы адвоката, он подтвердил, что состоял в связи с madame Одинцовой и подробным образом рассказал об обстоятельствах своего ранения.

- Боже, какой стыд, - вздохнула Верочка, не глядя на Бахметьева.

- Я вам сочувствую, - вздохнул Ивлев.

После заслушали показания Григория, который не стал отпираться и слово в слово повторил всё, что говорил в ходе расследования. После присяжные удалились в совещательную комнату.

На вопрос судьи, признают ли присяжные виновным Караулова и Вакулова, все двенадцать ответили утвердительно. Пришла очередь судей удаляться на совещание для вынесения приговора. Объявили перерыв в заседании. Публика не расходилась, желая узнать, чем закончится дело.

Спустя час, судьи вернулись. Судебный пристав объявил о возобновлении заседания. Взяв лист с приговором суда, секретарь громко зачитал его.

- Пётр Родионович Караулов, признанный виновным по всем пунктам обвинительного акта, приговаривается в двадцати годам каторжных работ, - провозгласил он. – Вакулов Григорий Степанович, признанный виновным по всем пунктам обвинительного акта, приговаривается к десяти годам заключения в Шлиссенбургской крепости.

Суд предоставил Караулову последнее слово, но Пётр Родионович поднявшись, только махнул рукой, отказавшись от своего права. Жандармы увели приговорённых, публика стала расходиться. Вера всё продолжала сидеть на лавке не в силах подняться. Мимо прошла Ольга Михайловна, на мгновение замедлив шаг около неё.

- Вы мою жизнь разрушили только что, - прошептала она и, не дожидаясь ответа, поспешила покинуть помещение.

Георгий остановился рядом.

- Вера Николавна, позвольте, я вас отвезу домой, - подал он ей руку.

- Нет надобности, Георгий Алексеевич, - подняла голову Верочка и, опираясь на руку Ивлева, встала.

По дороге в Покровское Вера не плакала. Не было более слёз. Перед глазами застыли любопытные лица, откровенное презрение во взглядах, а в ушах звучал прерывающийся от слёз шёпот княгини Уваровой.