«Уже наступило лето. В это время года обычно все цветёт, поëт и оживает под мягким солнцем, что освещает всю округу своими лучами. Однако это лето не такое, как все предыдущие: погода одинакова с осенью.
Начинало смеркаться и уставшее за день солнце потихоньку заходило за горизонт, даруя земле последние яркие, но почти не греющие лучи. Дул лёгкий ветерок, и казалось, что даже листва старой берëзы, растущей возле дома, шумела чуть иначе…» — мысленно рассуждал Марк, медленно подходя к дому.
Но несмотря на довольно неплохую погоду, на душе юноши было неспокойно.
«Сегодня я опять был в казино», — невольно вспоминал он.
«После смерти отца моя жизнь как будто перевернулась: я стал всë чаще проводить вечера за игрой в карты. Поначалу это успокаивало меня, я выигрывал довольно часто, но затем, как это обычно бывает, фортуна перестала улыбаться мне, и выигрыши стали случаться всё реже, а проигрыши — чаще и серьëзнее».
«Сегодня я проиграл очень ценную для меня цепочку, доставшуюся мне от отца. Это последнее, что осталось от него. Я носил её, не снимая, в память о нём, и оттого сейчас на душе было тяжело и мерзко, будто её сковывали множеством таких же цепей. Слишком сильно я любил его, чтобы расстаться с этой вещицей, но долг нужно было выплатить, а кроме неё ничего больше не осталось…»
Но даже такая бесценная жертва не смогла покрыть и малой части того, сколько он задолжал. Речь шла о немыслимых для него и его семьи цифрах. От этого Марка бросало в дрожь. Только сейчас он осознал, насколько сильно заигрался, но совершенно не представлял, что ему теперь со всем этим делать.
«Я должен отдать бандитам долг за несколько дней, а если я этого не сделаю, то они уничтожат меня! Уверен, их слова — далеко не простые угрозы. Да, у меня больше нет средств, но я обязан что-то предпринять, иначе подвергну опасности свою любимую сестру Машеньку и маму… А эти двое — единственные, кто у меня остались, и я не могу допустить, чтобы с ними случилось что-то плохое…»
Марк достал из кармана ключ и вставил в ржавую замочную скважину. Отворив дверь, юноша зашёл в небольшой, но уютный и невероятно дорогой ему дом. Он не стал долго задерживаться в скромной прихожей, а сразу направился в гостиную комнату. Там тихо сидела на кресле Машенька, чей вид был грустен.
«Наверное, она снова ждала меня, ведь очень волнуется о том, что я делаю и куда вечерами пропадаю», — с нежностью думал Марк.
Увидев меня живого и невредимого, сестра улыбнулась и, встав с кресла, подбежала и обняла так крепко, будто в последний раз.
Мои руки окольцевали хрупкое тело в ответ, и я щекой прижался к её шелковистым волосам. Ей совсем недавно исполнилось восемнадцать лет, но душой и сердцем она ещё очень чистая и невинная девочка.
Даже боюсь представить, как она отреагирует на мои слова о долге. Не хочу видеть, как её карие глаза наполняются слезами. Она ведь как куколка: стройная и миниатюрная, с густыми тёмными волосами и фарфоровой кожей. А куклы не должны плакать, верно?
Отредактировано: 10.01.2023