Я Жив

ЕВА

Ей очень повезло, что мертвяк вцепился в пробегающую мимо крысу из переулка и на неё не обращал внимание. Пока что. Ева услышала громкий писк, а затем противный хруст, это покойник перемалывал тонкие косточки бедного животного. По всему телу пробежались мурашки и волосы встали дыбом на затылке. Она никогда к такому не привыкнет.

– Ты и дальше будешь смотреть на обед кусачего или может займемся тем, зачем пришли? – недовольный голос Тайлера прервал созерцание не самой приятной картины.

На самом деле Тайлер всегда был недоволен, только в этот день особенно. Мало того пришлось встать не свет не заря, так еще и идти на не зачищенную территорию. Не только он был не в восторге происходящего.

– Да она сама хочет оказаться на месте той мышки! – засмеялся Шут, парень лет двадцати двух, наполовину мексиканец с глупыми усами и лицом усыпанном веснушками (Ева не знала его настоящего имени, как и все остальные, но за свой «юмор» все прозвали его Шутом). Шут тем временем уже целился в голову мертвяка из пистолета с глушителем.

– Тише ты идиот! Решил всех перебудить здесь?! – сам Тайлер был не тише, срывая голос. В соседних мусорных баках что-то шевельнулось.

Мертвяк обернулся на шум, но среагировать не успел. Пуля прилетела ему прямо между глаз. Шут был хорошим стрелком, даже лучшим из всех гражданских среди них. Поэтому его терпят.

Ева взглянула на свой пистолет, в который крепко вцепились тонкие пальцы. Вряд ли она сможет выстрелить хоть когда-нибудь. Она вообще не должна быть здесь, девушки редко выходят на вылазки за припасами, но Маркус, лидер их небольшой группы, решил, что сегодня её место здесь. Было ли это наказание или нет, Ева не знала. Могла ли она отказаться от этого – да, была ли это вылазка для неё смертельно опасной – определенно. Но и сидеть в четырех стенах она больше не могла. Может это Маркус и понял, поэтому взял с собой.

– Позёр.

– Зависть к тебе не к лицу, старик.

Тайлер набычился, но промолчал.

– Долго его нет, – решил сменить тему Шут при виде закипающего лица Тайлера. Злить бывшего военного было не очень хорошей идеей, но Шут всегда ходил по краю. – Может случилось чего и нужно сходить проверить…

– Маркус сказал ждать здесь, значит будем ждать здесь.

– И сколько ещё так ждать? Пока все кусаки сюда не притащились?!

– Ждать столько сколько потребуется, солдат. – Не терпящих возражений, заключил Тайлер. Шут замолчал, но не успокоился, начав ходить взад и вперед, продолжая нервировать своих спутников. Ева отвернулась от мужчин, снова взглянув на валявшегося в трех метрах мертвеца, теперь точно мёртвого она надеялась.

И когда же это все началось?

Прислонившись к холодной стене, Ева вспомнила тот день, когда мертвые стали оживать и пожирать всё живое.

Это был хаос, целый город полыхал. Кто-то пытался уехать отсюда, и Ева очень завидовала тем, кому это удалось. Она не знала, как далеко распространилась «инфекция» (взявшиеся из ниоткуда, как вещали в тот день в новостях), заставляющая мертвых людей вновь начать ходить и охотиться на других. Вся сеть теперь отключена. Ни интернета, ни телестанции, радио перестало работать неделю назад на больших расстояниях, хотя и до этого от него было мало толку. Ева до сих пор помнила призыв популярного ведущего новостей Карла Кейна: «Не паниковать, оставаться на месте, скоро все кончится».

Некоторые люди попрятались, как они в той школе, но видимо время сказалось на них не очень. Большинство одичало, и при встрече с кем-то ещё вели себя не лучше кусак. Маркус всегда старается помочь всем, кого встретит, поэтому он и их лидер, но иногда люди не заслуживают помощи. Шут об этом знает лучше всех, стоит ему взглянуть на глубокую рану у себя на предплечье. Одна дамочка вонзила в него уродливый кусок битого стекла на прошлой неделе, благо не так глубоко и порез почти зажил. А позже она порезала себя. Ева не видела этого, лишь знала со слов других, но иногда она замечала, как смотрит Шут на этот шрам. В эти моменты на шута он был похож меньше всего.

Остальные же люди превратились в них. Мертвецов. Иначе «кусак», Шут первый стал их так называть, а остальные подхватили.

Так же они узнали, что если эта тварь укусит тебя или поцарапает, то человек сам обратится в кусачего мертвеца. К сожалению, все выяснили это в ужасных обстоятельствах. Перед глазами Евы до сих пор была та девочка – Мира, лет тринадцати-четырнадцати. Она потеряла родителей в тот день, когда всё началось, и вела себя отстранено со всеми. А потом её укусили. Долгая горячка, Мира рвала на себе кожу, будто что-то внутри лезло наружу, и умерла. И спустя пару часов открыла глаза снова.

Почти месяц прошел. Никаких военных или новостей от мира. Все были на нервах, а кусачих становилось все больше. Ева же на многое потеряла надежду. Её серые глаза зацепили золотой ободок на безыменном пальце правой руки. Она с нежность провела пальцами по кольцу, но ответного тепла не почувствовала.

Маркус вернулся как раз тогда, когда Шут уже потерял терпение.

– Всё чисто, можно идти за припасами.

– Ты долго, возникли проблемы? – спросил Шут.

– Нет, но на втором этаже кусачих было много. Заперлись в продуктовом и видимо решили, что протянут дольше, но в итоге стали жрать друг друга, – Маркус перевел серьёзный взгляд на Еву и спросил. – Всё хорошо?