Яд

Яд

Яд разгонял кровь, вопреки общепринятым нормам, когда все происходит наоборот. Яд позволял ей двигаться – много быстрее, чем прочим; дышать – много реже, чем было нужно прочим; мыслить – хотя бы, как этим прочим, что уже было хорошо.

Чужая кровь разливалась под ногами черной глянцевой лужей, поблескивая неярко в свете уличных фонарей. Стекала вниз по пандусу, охватывая маслянистой жижей носки кроссовок, а девушка все никак не могла пошевелиться, тупо глядя себе под ноги. В мыслях боролись желание сделать шаг в сторону, позволив этому кровавому потоку двигаться своим путём, и ленивое понимание «я могу сделать это в любой момент, так зачем мне спешить?». Тем более, что переживать о чистоте подошв было уже поздно.

Она медленно подняла ступню и аккуратно плюхнула ею по густой, идеально ровной поверхности. Выпятила губы трубочкой, шлепнув так несколько раз, наблюдая за тем, как медленно брызги вздымаются вверх, а по крови идёт рябь - почти как по воде, если в ту кинуть камнем.

Откуда-то сзади раздался сдавленный глухой вскрик, перешедший в матерное бормотание. Ничего нового, люди потрясающе однообразны в своих реакциях. Девушка знала, что конкретно эта адресована ей, а, точнее, композиции, которую в данный момент она собой являла - искусство видеть себя со стороны пришло к ней довольно давно, и, в основном, базировалось на интуиции.

Впрочем, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, какую реакцию вызовет подросток, стоящий в луже крови, что натекла с полутора десятка тел, сложенных неаккуратной кучей на небольшом возвышении.

Всё ещё непонятно, откуда ругань?

Добавьте подростку автоматический пистолет в руку, на торс - разгрузку с опустошенными кармашками под магазины, и пристёгнутый к тощей голени окровавленный армейский нож, размером едва ли не с эту самую голень. В качестве финального штриха – покройте подростка с головы до ног каплями, пятнами и размазанными полосами крови.

Она едва заметно улыбнулась и сделала, всё же, отступила сторону, беззаботно прошагав по уже густеющей жидкости. На свидетелей ей было плевать – случайных тут сейчас не было, только товарищи «в теме», так что и переживать не о чем. Хотя, в противном случае она бы тоже не переживала – просто куча пополнилась бы ещё несколькими телами.

«Психованная сука», «безумная девка», «чудовище», «ублюдочная тварь», и так далее, и тому подобное. Признаться, иногда ей хотелось, чтобы попался кто-то изобретательнее, чтобы оскорбления были... ну... не такими повторяющимися. Не то, что бы она была с ними согласна, или ей нравилось слушать, как её мешают с грязью, нет. Просто хотелось немного разнообразия.

Ведь не будешь же ты объяснять каждому встречному, почему ты поступаешь именно так, а не иначе?

Дойдя по влажно поблёскивающему асфальту к другой луже - дождевой, собравшейся под водосточной трубой, с усердием принялась возиться в ней, стараясь оттереть чёрно-красные разводы с белых кроссовок. Конечно же, бестолку – только ещё сильнее перепачкалась, и это вызвало неподдельное разочарование и даже расстройство, отразившееся на серовато-зелёном лице.

- Сама виновата. Нечего лезть в гущу, да ещё и в рукопашную. Тебе ствол для красоты выдан? – голос позади и чуть сбоку не стал неожиданностью, не заставил вздрогнуть или шарахнуться. Не потому, что она не испытывала страха – просто давно приметила тень за углом дома, а опознать очертания лица под сенью старомодной шляпы не составило труда, равно как и идентифицировать мужчину как старого знакомого – капитана Харпера. Одного из немногих, кто относился к ней если не по-человечески, то, хотя бы, без излишней демонстрации ужаса, ненависти и брезгливости. Это стоило капельки уважения.

- У меня закончились патроны, - высокий и звонкий голос звучал как-то излишне нервно, быстро, словно она спешила высказать то, что вертелось в её мозгу. – Я не настолько хороша, чтобы похвастать трупом на каждый выстрел.

Доля правды в её словах была – все тела были буквально изрешечены множественными попаданиями, большая часть которых была не смертельной по своей сути. Просто крайне мучительной, обезоруживающей, ослабляющей и деморализующей – но намного легче было списать это на неумелое обращение с оружием. Откуда бы и взяться тому умению, если опыта у девчонки с гулькин нос – полгода, как в руки огнестрел взяла.

Капитана, впрочем, эта быстрая отповедь не обманула, равно как и нарочито невинный взгляд. Слишком нарочито. Харпер украдкой вздохнул – Отравленная всё делала как-то утрированно, фальшиво и, при этом, формально придраться было не к чему. И каждый раз, глядя в фосфоресцирующие большие глаза, он понимал, что она знает, что он знает... и так далее. Судя по всему, это доставляло ей некоторое удовольствие. А он не прочь был ей подыграть, ведь, в сущности, в её жизни осталось не так много времени и возможности получать вообще какие-то удовольствия – очень скоро придёт срок и Яд довершит начатое, оставив от девушки гниющую плоть и гибкий остов. В сущности, им всем повезло, что конкретно эта особа не сошла с ума, не погибла преждевременно от десятка случайных вариантов воздействия Яда на физиологию человека, добровольно пришла в департамент полиции и «сдалась», заявив, что хочет быть полезной.

«- Вы же можете придумать, как это использовать, правда? Я слышала, что так бывает и что у вас есть особые специалисты, и я хочу помочь! И... лекарства, есть же какие-то лекарства? У вас должен быть доступ к передовым технологиям, так возможно ведь, что придумают антидот? Я всё сделаю, правда!» - Харпер присутствовал при том разговоре, и отчётливо помнил захлёбывающийся, теряющий окончания у слов голос. Девчонка сидела, вцепившись руками в сидение стула между ног, и явно безотчётно качалась взад-вперёд. Ею двигало отчаяние. В принципе, неудивительно, учитывая, что следы Яда уже прослеживались визуально – неестественно блестящий зрачок, глубокие зеленоватые тени, окаймляющие запавшие глаза, почерневшие лунки ногтей и нездорового серого оттенка кожа. И, всё же, это был самый начальный этап. Харпер видел такое прежде много раз, и безошибочно мог бы уже перечислить все последующие этапы заражения. Вне зависимости от наличия или отсутствия медикаментозного вмешательства – ведь, что бы ни говорила молва, они не обладали чудодейственным средством против Яда. Однако, частично девчонка была права – адекватных, сохранивших рассудок, можно было использовать, поскольку убивающий их Яд очень причудливым и извращённым образом «извинялся» за скорую гибель своих жертв, наделяя тех фиксированными преимуществами: ускоренная реакция, гибкость, слабая восприимчивость к боли, небольшое повышение силы и отменная регенерация. Больше, правда, на заражённых не действовало ни одно лекарство или наркотическое вещество, а питательный рацион существенно ограничивался растительной белковой пищей и глюкозой, но это было сущей мелочью в сравнении с осознанием того, что Яд оставлял своим жертвам около года жизни. Странным было то, что Яд не делал различий между полом, возрастом и физическим состоянием «реципиентов». Яд был своеобразным катализатором, давая воистину неординарные возможности всем, кого касался, но не все могли воспользоваться им в должной мере.