Ядовитый паззл

Глава 1. Яблоневый, вроде бы, Сад

Забегаловка, гордо именуемая гостиницей, была отвратная. Кто бы сказал Александру, что он остановится в такой - плюнул бы в рожу. Но, увы, выбора у него не было. Более-менее крупные поселения остались позади, а городок, в котором ему пришлось остановиться, был совсем маленьким. После уютных отелей Ханты-Мансийска, Сургута и Пыть-Яха ему было откровенно странно видеть эту забегаловку, но и она подтверждала его собственную теорию о жизни: везде всё одинаково. Есть плюсы, есть минусы, есть хорошее, есть плохое. Мир серый и не делится на чёрное и белое. Есть чистые, светлые номера, но в то же время есть… Картина не изменится со сменой города, страны, части света – это он уже давно уяснил. «Во всяком случае, бывало и хуже» – сказал себе Степанов, осматривая здание.

Уже десять минут кряду он пытался понять, как его вынужденное пристанище называется. Вывеска была старая, обшарпанная, залитая чем-то, о чём даже думать не хотелось. Потёки на ней как будто мягко намекали не стоять под окнами, и Алекс усмехнулся: "Ожидается артиллерийский удар".

И всё же, это "з" или "с"? О, поверьте, это очень важный вопрос, потому что ночевать в "Яблоневом саду" Алексу было предпочтительнее, чем... Ну, вы поняли, верно? Кстати, что интересно, яблонь он не нашёл, хотя обходил вокруг деревянного строения несколько раз. Да, гостиница была деревянная, из крепкого - когда-то давно - бруса. Сумерки сгущались, а отсутствие яблонь огорчило. Зато тонированный джип под окнами присутствовал – припаркованный совершенно не в положенном месте. Здраво рассудив, что это проблемы местной полиции, Алекс всё-таки вошёл в гостиницу.

Женщина-администратор за стойкой болтала с кем-то по телефону, не сразу обратив внимание на нового постояльца – пока что только потенциального, потому как документы она оформить не спешила. Она постукивала ногтями по столешнице, выдавая внутреннее смятение. От нечего делать Степанов подробнейше рассмотрел её – женщине было лет пятьдесят на вид, не очень высокая, худощавая. Темные волосы были заплетены в тугую косу и уложены на затылке, а разрез глаз выдавал в ней представительницу малой народности.

- Представляешь, хотят дальше в лес идти. Да-да, я своими ушами слышала. Ну… Ага… Да как какой? Наш лес. Ну… Нельзя, и я говорю. Да… Духи не любят гостей…

На этих словах Александру будто кто-то пером мокрым провёл по позвоночнику. Неприятное ощущение пропало также быстро, как и возникло, но оставило после себя гадкий осадок. В очередной раз пожалев, что вообще сунулся в этот город, он передёрнул плечами и кашлянул, привлекая внимание. Администраторша стушевалась, скомкано попрощалась и занялась заселением.

"Остатки былой роскоши" - так бы он назвал гостиницу сейчас, если бы ему кто-то дал право выбора. О том, что роскошь когда-то всё-таки была, непрозрачно говорили цены на апартаменты, как гордо именовались здесь комнаты. Отвалив баснословные - по местным меркам так точно - деньги за ночь, уставший мужчина поднялся в номер, плотно закрыв за собой дверь и приятно удивившись щеколде.

Что же этот заезжий человек делал в такой глуши, где даже гостиница - одна на много-много километров? В этом нет никакой тайны, и всем праздно интересующимся Алекс неизменно отвечал: «Ездил навестить дедушку. Знаете, он из здешних мест, всю жизнь провёл в деревне недалеко от Агана, а вот недавно сообщил, что ослаб здоровьем». И любой нежеланный попутчик тотчас же терял интерес к мужчине, который на первый взгляд казался загадочным искателем приключений или, возможно, охотником за богатствами, которые, согласно преданиям, скрывают леса и болота, щедрые как на награду, так и на смерть.

И совершенно зря, потому что на самом деле Алекс безбожно врал. «В конце концов, ложь не является смертным грехом», - рассуждал он, пуская пыль в глаза очередному неравнодушному. Была у Алекса шальная мыслишка, что его враки можно было бы записать как лжесвидетельство на ближнего своего, но его напарник и друг Герман успокаивал товарища: "Это в тебе говорит уголовный кодекс".

Вообще, Александра Степанова нельзя было назвать религиозным в полном смысле этого слова, он никак не мог соблюсти все заповеди и частенько грешил гневом. Но у каждого есть свои маленькие ритуалы и убеждения, поэтому простить Алексу его заморочки было легко. Тем более, что на работе это никак не отражалось, а частное детективное агентство если и не процветало, то приносило мал-мальский доход. Поэтому никто и слова не говорил плюющему через плечо сотруднику, а также - не мешали носить счастливые носки, огибать лестницы и шипеть на чёрных котов... Главная заповедь его взаимоотношений с коллегами могла бы звучать так: "Уважайте тараканов чужих, и будет вам счастье", но Герман Глушко называл это "корпоративной этикой", совершенно неэтично ругаясь при её нарушении.

Думаю, вы уже догадались, что в Ханты-Мансийском округе Алекс не любовался местными красотами, а выполнял одно важное поручение своего друга, напарника и начальника в одном лице. И теперь с чистой совестью мог бы вернуться домой... Но история не терпит сослагательного наклонения, не так ли?