Юношеский максимализм или иллюзорный полёт.

Юношеский максимализм или иллюзорный полёт.

Я чувствую себя страусом, вынувшим голову из земли. Вокруг меня много других страусов, но их лица опущены в песок.
Поэтому я чувствую себя немного одиноко.
Некоторые из них думают, что они  тоже подняли свои головы, однако я не вижу их лиц. Если бы они гордо взирали на мир с высоты своего полного роста на море страусов, уткнувшихся своей головой в песок, то почему я не вижу их лиц?" Значит, они просто бредят,"- думал я.
А может это я брежу? И моя голова до сих пор зарыта и всё вокруг лишь плод моего воображения? И страусы рядом со мной смотрят на меня и насмехаются?
Но даже если и так, то осознание этого никак не решит проблему моего одиночества.
А что решит?
Возможно, мне стоит зарыть свою голову обратно в песок? И тогда моя голова снова окажется на одной высоте с остальными страусами? Но, как мне кажется, я уже никогда не смогу забыть дуновение ветерка на моём лице. Это обстоятельство уже никогда не позволит мне ощутить привычный подземный комфорт и всегда будет манить меня поднять свою голову.
Я стоял и, на время забыв о возможной бредовости всего происходящего, задумался:" От чего же все прячут свои головы? От этого мира? От проблем, которые он приносит? Что же страшного в нём?"
Я окинул своим взглядом окружающие меня просторы, но ничего не заметил кроме песка и моря страусов. Тихого безмолвного моря. Да, это безмолвие и одиночество, вызванное морем, немного пугают меня. Но если бы никто не прятал свою голову, то появились ли эти пугающие обстоятельства? Стали бы тогда все прятать свои головы и мысли, кроющиеся в них? Может быть, но я не хочу в это верить. "Значит,- решил я. - Проблема в чём-то другом."
Я стал смотреть дальше. В этот раз я решил поднять свой взгляд к небесам. Там было ослепительно-яркое Солнце. Мои непривыкшие к свету глаза заслезились и передали мне ощущение боли. Так это из-за Солнца все попрятали свои головы? Чтобы не видеть его ослепительного света? Но ведь тепло, согревающее голову и даруемое нам Солнцем, с лихвой перекрывает все его недостатки. Солнце так и манит к себе. "Лети ко мне навстречу,- говорит Оно. - я поделюсь с тобой своим теплом и покажу как прекрасен мир с моей высоты."
Я вдруг вспомнил о том, что всё происходящее может быть моим бредом. "Ну и пусть," - подумал я. В этот момент я хотел стремиться даже к иллюзорному Солнцу. Я хотел получить от него немного тепла и раздать его всем страусам на свете. Я думал, что сильное, хоть и мягкое тепло сможет выйти за рамки моего воображения, что каждый поднимет свою голову ему навстречу и тоже будет стремиться к Солнцу.
"Бедный, бедный страус!- говорили люди. - Он слышит только "я" в своей голове и пока не знает, что хоть у него и есть крылья, но они не предназначены для полёта."