Ют. Начало.

Знакомство

В Иркутском царстве, в Ангарском государстве, когда жара перестала ебашить, а холода еще не наступили. Родила царица в ночь не то сына, не то дочь; не мышонков, не лягушек, а неведомых зверушек. Взглянула царица на первую зверушку и обомлела, всего то и смогла молвить "ЮЮЮююююбббТТТТваюююю", взглянула на вторую и вырвалось непрозивольно "Инннааааааххх", так и записали.

Минуло с тех пор не мало времени, подросли зверушки и превратились в девиц, ну как превратились - одна превратилась, а вторая не очень. Заметила тогда царица что неладное что-то в семье творится, да решила запереть детей своих на тридцать три года, тридцать три месяца, тридцать три дня, тридцать три часа, тридцать три минуты и тридцать три секунды. Да не сложилось. Сбежала одна девица красная/белая/черная/синяя, хрен ее знает какая она в то время была, с отчего дома да пошла по миру.

И вот идет беглянка по царству-государству, а навстречу ей Вазген на машине заниженной:

- Эй, дэвица красавыца в чулочках чернэньких, давай на прыорэ пакатаымся, сначала ты са мной, патом я на тыбэ.

Отвечала ему девица :

- Я от матушки ушла, я от батюшки ушла и от тебя уйду. И вообще хватит меня незаконно снимать на видеоролики!

И убежала. Бежит, бежит, а на встречу ей Игнат со стороны гаражей только что вышедший:

- Вай, крысавыца, ай да худэсэнька, вай кака юбочка жолтэнька, ай айда накормлю тебя белком отборным бэсплатна, да.

Заверещала девица :

- Я от матушки ушла, я от батюшки ушла, от Вазгена ушла и от тебя уйду, КАЗЁЛ.

И продолжалось так ровно семь раз, а может и больше, счёту девица наша не была в отчем доме обучена. На седьмой раз проголодалась царевишна да пошла сама искать по подъездам семерых козлят кавказкой наружности, молоком лакомиться да зиму переживать письки посасывая.

Младшая же красавица, хоть и дурочка тупенькая, оказалась в заперти и начала косу отращивать в надежде что пройдет под окном принц на черном осле, да полюбится она ему, и вызволит он ее из лап царицы.

     **********

Тем временем на окраине царства-государства валялся на печи Вупсень-Дурак Натальин сын. И суждено бы было ему тридцать три года проваляться, да пришла матушка в комнату и стала молвить:

- Вупсенюшка, Александрушка по пасспорту, да в народе Лукасом нареченый, есть у тебя два яичка. Да не простых, одно из них золотое, не каждой женщине подвластное. Второе же простое, но смерть твою в себе таящее. Возьми золотое яичко, да проверь девиц окрестных, та что сможет его поломать аль испортить - та и будет твоей нареченной.

Встал Вупсень с печи диванной, да пошел по окресностным весям да сёлам девок по подъездам искать. Многих просил, золотые горы обещал да жизнь сказочную беззаботную. Мало кто соглашался к яичку руками прикоснуться, а те что не брезговали, как не старались они, как не мучились, не в силах были портить яичко, не разбивалось оно да не трескалось. День прошел, второй, третий, устал Лукасёныш суженную выискивать, пришел на аллею любви да расположился на лавке центральной. Сидит Вупсенюшка плачет, да слезы свои брагой запивает. В один момент, с горла огненной водицы отпивая, заметил он краем глаза, как из подъезда самого дальнего дома семеро козлят вышло довольных, а за ними девица красная - жуть какая красивая. Вйти-то вышла, да прям посреди дороги и останвилась, растерянная, но дико довольная. Осмотрелась по сторонам, и пошла по аллее мелкими шажочками, как раз по направлению к Лукасу. Подумалось Александру, хрен его помнит как по отчеству, " Попытаю счастье в последний раз, испытаю свою судьбинушку, коль откажет мне девица, аль не сможет попортить шар с чистого золота, с рождения мною выращиваемый, да почесываемый, значит не судьба мне пару под стать себе найти, воротаюсь к матушке, а то кушать больно хочется." Набрался он дополнительной смелости, допив жидкость с бутылки волшебную, да подошел к девице страшно-прекрасной, что аж в дрожь бросает, и молвит:

- Девица красная, на тебя одну надежда осталась, подержи в руках яичко мое. Коли сможешь испортить - так  назову тебя своею нареченною, поселю подле себя, сам ветошью прикинусь всё с рук спускать тебе буду. Станешь жить в достатке и радости, в тепле и любви.  - А заключительным аргументом выдал. -  И позволю меня мужем своим кликать.

Оглядела ЮбТваю красноносого молодца с головы до ног, поразмышляла, да и пришла к выводу что зима долгая, холодная, а аллергия не дремлет, и решилась. Сняла перчаточки меховые кроличьи, оголила свои рученьки, смазала их перекисью населения, взялась за яичко, подержала, в ладошке поперекатывала, да не произошло ничего... Но девица не лыком шита была, подмерзать начала, да к тому же упертая оказалась и так яичко, и этак повертела, пожамкала, поприхлопывала, а под конец ноготком своим янтарным колупнула. Не выдержала скорлупка, хрустнула, лопнула и раскололась на сто тысяч осколков. А яичко моментально  сморщилось, сжалось как от испуга, сгнило да сгинуло.

Обрадовался Вупсень-Дурак, обнял девицу, приподнял над землёй-матушкой, закружил как ополоумевший, да повел домой матушке своей показывать, да селить на подоконнике.