За полчаса до весны

За полчаса до весны

Я точно помню тот момент. Из окна ближайшего дома через форточку отчетливо доносились слова старой песни, и я остановилась, чтобы послушать ее до конца:

В мокром саду осень забыла
Рваный платок желтой листвы;
Лучше бы нам встретиться было
За полчаса до весны…*

Память как будто обострилась, промылась, как стекло, и показывала мне как кинопленку тот момент моей жизни, когда я встретила ту несчастную мордочку. Щенок сидел под прикрытием огрызка ржавой водосточной трубы, спускающейся с крыши обшарпанной пятиэтажки. Боясь выйти из скудной тени, он неуверенно поскуливал, поглядывая на прохожих. Ему было, наверное, месяца полтора. Огромные голубоватые глазехи смотрели на проходящих мимо прохожих, крохотный, похожий на пиявку, хвостик то прижимался к щуплому телу, то неуверенно начинал вилять при виде очередной проходящей фигуры. Я увидела его, когда остановилась через проулок послушать «Песняров»:

Опозданием мы наказаны,
Что слова любви прежде сказаны,
Что совсем другим доверялиcь мы
За полчаса до весны…

Во мне боролись жалость и практичность. Очень хотелось подойти, взять на руки этого малыша, завернуть в шарф и отнести домой. Подарить ему тепло и уверенность, что он не один, что он меня дождался. Но другая сторона моей натуры говорила о том, что квартира крохотная, гулять некому, я целый день на работе, а Сергей гулять точно не будет и вообще не одобрит… Вдруг у нас с ним еще все наладится? От меня с собакой он точно уйдет к своей блондинке, вон, даже от детей мужья уходят, не обернувшись…

Пока я топталась, не решаясь принять решение, на противоположной стороне остановился парень лет двадцати семи. Высокий, стройный. Модное белое худи с капюшоном под кожаной курткой, наушники, дырявые джинсы. Он присел на корточки и что-то сказал щенку. Тот замолчал и спрятался поглубже в тень, но парень взял его за шкирку, расстегнул кожан и засунул за пазуху, не пожалев белой кофты. И именно в этот момент я поняла, что щенок ждал именно меня, а я засомневалась и подвела его. Теперь я была по-прежнему одна, а их уже было двое. Я подошла к ним торопливо, боясь, что они исчезнут в сумерках осеннего ноябрьского вечера.

- Здравствуйте! Вы решили взять щенка себе? – спросила я, волнуясь.

Парень обернулся на меня, вынул наушник из одного уха и ответил:

- Точно, решил. Ведь не зря же он здесь сидит.

- А вы его не обидите? Мне так его жалко стало…

- Жалеть со стороны всегда проще, - жестко ответил он.

- Знаете, я бы взяла его себе, но у меня дома муж, а он не любит животных… - стала зачем-то оправдываться я, вместо того, чтобы пойти по своим делам дальше. Щенок пристроен, совесть может быть спокойна, что еще надо? «Иди домой», говорила я себе, но продолжала стоять, теребя ремешок сумочки и переступая с ноги на ногу.

- А вас он любит? Муж. – неожиданно спросил парень, поглаживая пальцем ушастую голову с большим влажным носом.

Я задумалась. Проще всего было ответить «конечно», но я молчала. Любит ли меня Сергей? Нужна ли я ему? Вот щенку точно нужна. А мужу…, пожалуй, давно уже нет.

- Вот то-то и оно, - добавил парень, поняв мое колебание. – А щенок любил бы вас обязательно, при любых обстоятельствах. Муж без вас может прожить, а щенок – нет.

Этот парень вывел меня на чистую воду. Возможно, для этого я и стояла – чтобы услышать эти слова от кого-нибудь. Я так отчетливо вдруг поняла, что все неправильно в моей жизни, притянуто за уши, не о том я думаю и не то делаю. Я часто заморгала глазами, отвернулась в сторону и с интересом посмотрела в конец улицы. Там бежали толпы людей с работы, дребезжали трамваи, меняли новогодние цвета светофоры. А здесь, в узком переулке, было тихо и грустно; песня уже закончилась и окно замолчало.

- Вот мой телефон – протянул парень визитку. – Если захотите узнать, как дела у малыша, позвоните. Вас как зовут?

- Катя, - ответила я, убирая бумажку в карман пальто.

- До свидания, Катя! – парень долго и внимательно посмотрел на меня и вздохнул:

- Жаль, что у вас есть муж, - и быстро зашагал прочь по направлению к перекрестку.

Я осталась стоять под форточкой в пятне электрического желтого света; от переплетов окон на асфальте лежали тени крестом, и мне показалось, что именно сейчас, в этот момент, что-то в моей жизни меняется. Не поняв, что же это, я понуро поплелась домой. В душе было муторно и непонятно.

Дома ждал муж. Не подозревая, что только что он послужил причиной моего душевного переворота, он заявил:

- Чего так долго? Ужинать пора. Давай, приготовь что-нибудь.

- А сам что? Уже два часа, как дома, мог бы и приготовить что-нибудь, - огрызнулась я.

От неожиданности он даже выпустил из рук телефон, с которым не расставался:

- Бунт на корабле? С чего бы это?

- Да ни с чего. Устала просто, - не стала я лезть на рожон, - я в душ и спать. Сам как-нибудь обслужи себя.

Всю следующую неделю валил снег. Запоздав, зима отвоевывала у осени краски, закрашивая желтую листву на асфальте. Белые хлопья мягко летели, как в замедленной съемке, оседали на тротуарах и машинах и тут же таяли, оставляя мокрые кляксы. Я достала зимние вещи, прочно нарядилась в шапку и перчатки и стала ждать Новый год. В душе моей покоя не было. История с щенком нарушила привычный уклад моей жизни, и исправить это было нельзя, только пережить и забыть.

А в новогодние праздники от меня ушел муж. Не к блондинке, как я думала, а к брюнетке. Подруге моей подруги. Отпраздновал со мной Новый год, а второго числа собрал вещи и исчез, пока я была у родителей в гостях. На телефон пришло от него сообщение: «Я хочу быть счастливым. Без тебя я могу жить, а без Ольги нет». Получается, он поступил честнее меня. Я тянула лямку этих отношений, на что-то надеясь, а он сделал выбор и ушел. Обрубил концы. А я из-за него не взяла щенка, не обернула шарфом, не придумала ему смешное имя… Осталась в одиночестве, в итоге.