За тобой

Глава 1. [За тобой]. 1 ЧАСТЬ.

Не расслабляйся ни на секунду, потому что именно этого они и ждут. Не останавливайся, потому что это их цель. Не смей сдаваться, потому что они этого добиваются. Смотри в оба, потому что они всегда рядом. 

Потому что они идут за тобой.

- Джульетта, прими заказ у третьего столика! - крик матери заставил поднять голову. Женщина стояла у барной стойки, приветливо улыбаясь молодой девушке, которая заказывала эспрессо. Она кидала на меня короткие взгляды, проверяя, чем я занимаюсь, а потом вновь оборачивалась к клиентке. В последний раз она взглянула на меня дольше, чем на полторы секунды, и тепло мне улыбнулась, вновь принимаясь за обслуживание посетительницы. 

Я вздохнула, снимая с рук желтые резиновые перчатки, от которых жутко чесались ладони. Неприятное ощущение напоминало самый настоящий зуд, поэтому, освободив руки, я почувствовала приятное облегчение. Аккуратно сложив их возле ведра с теплой водой, которой я совсем недавно пыталась отмыть пятно со стены, оставленное маленьким мальчиком, я поднялась с колен, тут же почувствовав, как мышцы болезненно отзываются на мои действия после долгого просиживания на полу. Потуже затянув хвостик на затылке, я быстрым шагом направилась к столику, находящемуся у самого окна, по дороге захватив меню, лежащее в стопке на самом краю барной стойки. За ним сидела маленькая семья, состоящая из молодых родителей и маленькой дочурки, что тут же заставило меня умилиться. 

Подойдя к столу, я на секунду бросила взгляд на пейзаж за окном и тут же почувствовала яркое желание выйти наружу. Солнце только начинало заходить, но делало это медленно, словно нехотя. Небо неспеша окрашивалось в алый цвет заката, словно какой-то умелый художник лениво делал мазки на голубом холсту. Крики чаек казались замечательным дополнением всеобщей картины, а шум прибоя и звуки волн идеальным завершением.

Я опустила взгляд на столик. 

- Добрый вечер, добро пожаловать в нашу кофейню! - дружелюбно улыбнувшись, я решила рассмотреть гостей нашего заведения. Справа сидела симпатичная девушка, лет двадцати пяти, с красивыми пухлыми губами и шикарными русыми волосами, аккуратно лежащими на ее плечах. Я тут же почувствовала желание пощупать свой неаккуратный хвостик на затылке, но я уже знала, что мне придется огорчиться. 

Мои волосинки уж точно не сравняется с ее локонами. Разочарованно признав это, я перевела взгляд на парня, судя во всему, мужа незнакомки. 

В глаза сразу бросился его яркий взгляд выразительных голубых глаз. Я даже на долю секунды замерла, рассматривая всю глубину его очей и мне, почему-то, показалось, что мои собственные похожи на его, только мои глаза были уж слишком тусклыми, нежели его. Рядом с парнем того же возраста, как и его жена, сидела маленькая девочка, взгляд которой был в точности, как у ее отца. Она мило мне улыбалась и болтала своими крохотными ножками под столом. 

- Здравствуйте, - девушка мне улыбнулась, на что я кивнула и протянула меню именно в ее сторону, аккуратно положив его на столик. 

- Вот меню, пожалуйста, - я в который раз растянула губы в вежливую улыбку, после чего выпрямилась и перевела свой взгляд на ребенка. Девочка, лет пяти, скучающе смотрела в окно, после чего повернулась, словив мои глаза. Я добродушно ей подмигнула, из-за чего на ее лице моментально появилась детская улыбка и она начала заинтересованно меня оглядывать, отчего я тихо усмехнулась. Пока ее родители обсуждали заказ, я строила ей разные смешные рожицы, из-за которых малышка прикрывала рот ладошкой, чтобы не захихикать. Но только ее мать подняла на меня взгляд, то я вновь ей улыбнулась и достала из кармана маленький блокнотик с ручкой, готовая выслушать ее желания. 

- Нам пожалуй два круассана и пару чашечек кофе, - пока незнакомка диктовала мне заказ, я записывала все, стоя ровно возле гостя, при этом слегка наклонив голову вперед. При разговоре с посетителем не разрешается смотреть в сторону, поэтому я иногда кидала на нее короткие взгляды, пока записывала все сказанное в блокнотик черной ручкой, - а Алисия будет... - многозначно протянула девушка, взглянув на свою дочку. Девочка приоткрыла ротик, поднимая брови вверх, словно не понимая, что мать от нее требует, что выглядело довольно забавно, но я быстро взяла ситуацию в свои руки и наклонилась к ребенку поближе, загадочно сверкнув глазами. 

- Не желает ли принцесса Алисия кусочек клубничного торта и стакан апельсинового сока? - тихим голос предложила я, после чего увидела ожидаемую реакцию: малышка тут же оживилась, начав хлопать своими маленькими ладошками и радостно подпрыгивать на месте. Я выпрямилась, довольно ухмыляясь. 

После этого не было лишним повторить весь заказ гостям, в случае, если я неверно поняла их. Сделав это, я в последний раз им улыбнулась, пообещав, что заказ принесу через минут десять-пятнадцать, а затем кинула теплый взгляд на Алисию, продолжающую смотреть на меня своими наивными и детскими глазками. После я взяла в руки меню и развернулась, быстро направившись на кухню. По дороге я оставила список предлагаемых напитков и блюд, заметив, что мама смеется, общаясь с все той же девушкой, что заставило меня слегка приподнять уголки губ и отправится дальше. 

Я любила, когда Патрисия улыбается. Ее лицо становилось таким красивым и светлым, что мое сердце сжималось. Мне нравилось ее смешить и заставлять губы растягиваться в улыбке, потому что в эти моменты я чувствовала себя самым счастливым человеком. 

Путь до кухни был совсем коротким, ведь наша кофейня буквально состовляла два небольших помещения. Нашим поваром был Алехандро, мужчина сорока лет с большим пивным животом, лицо которого я никогда не видела опечаленным, или злым. Он был очень смешным и, казалось, в запасе у него есть шутка на каждый случай жизни. Мне он нравился, потому что он всегда вел себя на лет двадцать, из-за чего мог легко найти язык почти со всеми. Снаружи он был большим и казался грозным, а внутри мягким и добрым, из-за чего напоминал мне какого-то мишку. А также он просто восхитительно готовил все блюда, составляющие небольшой список меню нашей кофейни. Он был тем поваром, который никого не пускал на кухню и у него никогда не было никаких заготовок, или готовой еды, которую нужно просто разогреть. То есть, он всегда делал блюда на пару, поэтому вся его еда была очень вкусной. 

На кухне я застала Николь, наклонившуюся над железным столом, которая со скучающим видом диктовала Алехандро ее заказ, опираясь локтями в серебристую поверхность и подпирая подбородок ладонью. Я тихо захихикала, толкнув ее бедром, на что подруга отреагировала не слишком яро: она лишь обернулась, наградив меня взглядом своих красивых зеленых глаз и доброй усмешкой, после чего вновь повернула голову к нашему повару, который внимательно слушал Биендель. Я слегка улыбнулась и устало выдохнула, положив на стол с посудой, у самого входа, свой блокнотик и ручку. Поправив прядку волос, вылезшую из неопрятного хвостика, я схватилась руками за края железного столика, упираясь в него всем весом, и подняла голову, прикрывая глаза. 

Ноги ужасно гудели, не только потому, что я просидела за попытками отмыть пятно со стены сорок минут, но также потому, что сегодня "У Марино" было слишком много посетителей. Конечно, это было очень хорошо для нашего заведения в материальном плане, но спустя час обслуживания клиентов после школы, я уже готова была лечь прямо на пол и уснуть. Потом еще мама заставила чистить стену, которую какой-то маленький проказник испачкал в "кока-коле"... 

- Как дела? - поинтересовалась я, вновь опуская голову и открывая уставшие глаза. Алехандро уже во всю возился по кухне, насвистывая себе под нос какую-то веселую мелодию. Посмотрев на меня, он усмехнулся и начал нарезать на досточке огурцы, пока Елизавета - его жена, подходила ко мне, чтобы забрать свой заказ. 

Она была почти такой же, как и ее супруг. Единственное, что их отличало - так это скромность женщины. В нашем кругу она уже чувствовала себя уверенно, а вот с приобретением новых знакомств у нее были большие проблемы. Как рассказывал Алехандро, они даже познакомились абсолютно случайно: он не мог найти нужный ему кабинет в университете, но тут увидел, что рядом стоит симпатичная пухленькая девушка; он спросил у нее правильное направление, но та так засмущалась, что выронила из рук все учебники, не в силах произнести и слово. 

- У меня вот все отлично, но тебе стоило бы отдохнуть, дорогуша, - повар подал голос, почему-то, смеясь между своих слов. Я усмехнулась в тот момент, когда Елизавета уже подошла и приобняла меня за плечо своей полной ручкой. Я уже не сдержалась от улыбки, видя, как Николь разворачивается к нам и складывает руки на груди, хитро на меня смотря. 

- Она, наверное, как обычно сидела до поздна и решала свои задачки по физике, - Биендель усмехнулась, приподнимая рыжую бровь, словно прося меня подтвердить свои слова. На ее реплику я лишь фыркнула, гордо вскинув голову. 

- Почему сразу физика? - я сама прекрасно знала ответ на этот вопрос, но признавать, что я, на самом деле, вчера решила половину учебника по этому предмета, не смыкая глаз до двух часов ночи, признавать не хотелось. Все знали, что я любитель точных наук и просто помешана на всяких задачках, цифрах и формулах, а Николь, которой физика и химия были чужды, постоянно находила повод подшутить над моей страстью, по ее мнению, совершенно скучной. 

- Боже, отстаньте от ребенка! Что пристали? - звонкий голос Елизаветы заставил повернуть голову в ее сторону. Я тут же одарила ее благодарным взглядом, потому что знала, что моя подруга обязательно начнет длинную тираду о том, что я скучная зануда, любящая то, что большая часть ненавидит, и я полностью пошла в своего отца. 

От воспоминаний о нем сердце болезненно сжалось, из-за чего я тут же поспешила подумать о другом.

- Спасибо, Лиз, - я еще раз ей кивнула, на что она лишь растянула свои тонкие губы в легкую улыбку и смерила меня теплым взглядом, - два круассана и один кусочек клубничного торта, - я ровно и без запинки произнесла заказ, после чего женщина чмокнула меня в щеку, что заставило меня смутиться и начать тереть ее, и, развернувшись, пошагала к холодильнику. 

- А что нам делать, если у семнадцатилетней девчонки одни цифры в голове?! - громко воскликнул Алехандро и, как бы в возмущении, вскинул руки. На его наигранную манеру поведения я закатила глаза и сложила руки на груди, а вот Николь лишь посмеивалась надо мной, поправляя свой пучок из рыжих волос. 

Иногда в шутку я называла ее ведьмой. У нее, на самом деле, была необычная, но притягательная внешность, больше смахивающая на девушку из средневековья. Ее красивые зеленые глаза приковывали взор, а яркие рыжие волосы от природы заставляли восхищаться. Она была хороша, как и снаружи, так и внутри. Биендель любила над всеми подшучивать, но никогда никого этим не обижала. Она была добродушной и сильной девушкой, чем я гордилась. 

- По-моему, это замечательно, дорогой, - улыбнувшись, произнесла Елизавета, кинув на мужа короткий взгляд и принялась раскатывать тесто. Тот вновь усмехнулся и посмотрел на меня, задумчиво хмыкая.

- Мне всегда казалось, что все девчонки в этом возрасте думают только о том, что им одеть и какую сделать прическу, - он сам рассмеялся от своих слов, а его хохот подхватила и женщина. Я лишь с улыбкой наблюдала за идиллией на кухне, после чего перевела взгляд к подруге. Она все так же тихо смеялась, наклонив голову вбок. 

- Я исключение, Алехандро, - уверенно кивнула я и покрутила на месте, поднимая руки вверх. От этого моя коричневая юбка, что входила в рабочую форму, как обязательный предмет, взлетела в воздух, и мы все дружно засмеялись. Остановшись, я лишь тихо захихикала, прикрывая рот рукой и вышла из кухни, чувствуя теплое ощущение в груди. 

Я, на самом деле, очень любила рабочий коллектив нашей кофейни. Не смотря на то, что в количестве он составлял всего лишь пять человек, мы были самыми сплоченными, дружными и собранными. "У Марино" были самые дорогие мне люди, которыми я дорожила и кого очень любила. Алехандро и Елизавета были моими лучшими советчиками и друзьями, от которых всегда исходило тепло и уют. Они казались чем-то теплым, таким хорошим и светлым, что мне всегда не хотелось расставаться с ними в конце рабочего дня. Николь была моей лучшей подругой, одноклассницей и поддержкой. Я любила ту атмосферу, которую девушка создавала вокруг себя: что-то такое веселое, позитивное и мягкое. Я дружила с ней почти всю жизнь, поэтому была уверенна в ней на сто процентов и полностью ей доверяла. Моя мама была просто моей мамой, поэтому я всегда трепетно к ней относилась, считая ее самым близким мне человеком. У нас всегда было своеобразное общение, не совсем похожее на отношения дочки и матери. Мы разговаривали с ней на равных, были лучшими подружками и никогда не имели друг от друга секретов, что меня бесконечно радовало.

С такими приятными мыслями я добралась до барной стойки и с улыбкой села за высокий стул. Взглянув на маму, я подметила, что она, как обычно, не подавала признаков усталости и была полностью погружена в работу. 

- Два кофе и апельсиновый сок, мам, - не смотря на то, что Патрисия являлась хозяйкой кофейни, она одновременно была баристой. Женщина кивнула мне, оборачиваясь к кофейной машине, а я лишь выдохнула, покрутившись на барном стуле. 

Кофейня "У Марино" представляла собой небольшое помещение, на берегу моря. Здесь были большие окна в пол, которые всегда были открыты настежь, поэтому постоянно пахло чем-то морским, в перемешку с запахом кофе, что создавало головокружительный аромат. С каждой стороны стояло, примерно, по пять столов с коричневыми диванчиками по обе стороны. Стены были окрашены в мягкий бежевый оттенок, отчего вокруг создавалась уютная атмосфера, которая была еще мягче с большим количеством подсолнухов, стоящих на каждой поверхности и изображенных на всех картинах. Это любимые мамины цветы и она была буквально помешана на них: все ее вещи имели изображения "солнечных" цветов, начиная от одежды, а заканчивая кружками. 

Наше небольшое заведение начинало свою работу примерно в восемь утра, а когда я возвращалась из школы, то начинала исполнять обязанности официантки и уборщицы одновременно. Мне не было сложно, потому что кофейня была маленькой, да и все мне всегда помогали, поэтому всю работу мы выполняли вместе. Посетителей здесь всегда было достаточно, потому что в нашем маленьком итальянском городке, "У Марино" пользовалось большой популярностью. Мама готовила восхитительный кофе, а Алехандро с Елизаветой замечательно справлялись с нашим небольшим меню, которое, в основном, состовляли какие-то десерты, подходящие для чашечки кофе. Находится здесь было приятно еще из-за музыки, тихо доносящейся из колонок, подвешенных под потолком в углах. В основном, это было кантри, или мягкая мелодия гитары. 

- Ты как? Несильно устала? Уже через час закроемся, так что ты потерпи, хорошо? - родной мамин голос звучал так же бодро, как я слышала его утром перед школой. Я молча кивнула, сделав на стуле еще один круг и остановилась, схватившись за поверхность барной стойки. Подперев лицо ладонями, я внимательно смотрела на то, как Патрисия наливает в высокий стакан свежевыжатый апельсиновый сок. 

- Ничего нет, да?

Слова выскочили изо рта раньше, чем я смогла подумать о том, что говорить об этом сейчас не стоит. Я замерла всем телом, также застыло мое сердце. Я почувствовала резкий укол боли и вины, безжалостно воткнувшийся в каждую мою клеточку. Страх больно сковал в своих объятиях, а сердце сжалось от щемящего чувства безысходности. 

Я с ужасом следила за тем, как застывает фигура моей матери, как она судорожно вдыхает воздух и как прижимает ладошку ко рту. Мне захотелось извиниться, закричать, что я не хотела, но все тело словно отказало мне, зажив само по себе. Я не могла сдвинуться на сантиметр, продолжая ошарашенно смотреть на профиль Патрисии. 

- Нет, Джульетта, ничего нет, - ее дрожащий голос говорил о том, что еще секунда и она сорвется. Ее полные боли глаза, взглянувшие в мои, так и твердили о том, что она не хочет ничего об этом слышать. Ее губы, аккуратно подведенные розовой помадой, сжимались, стараясь не выпустить всхлипы, а я в эти секунды понимала все больше и больше, что только что испортила оставшуюся часть дня. 

Я знала, что, если кто-то услышал бы наш короткий диалог, то никогда бы не догадался, о чем мы говорим. Но я знала и знала моя мама. И это знание приносило такую тяжелую и мучительную боль, что хотелось рвать волосы на голове, биться головой об стенку и затыкать уши, чтобы вновь не услышать это. 

Ничего нет. 

Ничего нет вот уже шесть месяцев и я понимала, что мать уже не надеется, что что-то когда-нибудь появится. Ее надежда погасла, как последний уголек в костре, затухшем после дождя. Доводы и мысли Патрисии били ее своим острьем, а мои слова были для нее больней. Она не была самовлюбленной, или эгоистичной, но не думать об этом мать старалась всеми силами и здесь ей нужна была поддержка, которую я не могла оказать. 

Я не могла не думать об этом и я не могла не говорить об этом. Я просто не могла. Над этими размышлениями, попытками что-то сделать я не властвовала. Я просто действовала, как на автомате, потому что во мне, в сердце наивной девчонки, все еще пылко билась надежда и вера. Я верила и надеялась, а это убивало мою мать. 

Сглотнув, я резко поднялась с места, отчего в глазах на секунду потемнело, но я полностью проигнорировала это, ровными шагами направляясь к маме. Встав рядом, я опустила взгляд и протянула руки, терпели ожидая, пока женщина не вручит мне поднос с напитками, но сердце до сих болезненно тянулось куда-то вниз. 

Я знала, что сегодня у нас не будет традиционного чаепития и обсуждения этого дня, не будет общего просмотра "Гарри Поттера" и пожеланий спокойной ночи. В нашем доме будет гробовая тишина, разбавляемая трещанием холодильника, тихими всхлипами матери и моим перелистыванием страниц одной из книг Стивена Хокинга. 

Все это будет благодаря мне. Моим словам - моей ошибке. 

Пока мать еще пару минут что-то быстро делала с кофе, постоянно промаргиваясь, я успела пожалеть о том, что у меня есть голос. Если бы его не было, то не было бы этой грусти на лице мамы. Она бы вновь улыбалась, светясь сильнее, чем самая яркая звезда на ночном небе. 

Аккуратно положив мне в руки поднос с двумя ароматными чашечками кофе и одним стаканом сока, мать не удостоила меня и взгляда, но я знала, что она просто не хочет показывать мне свою слабость, чтобы быть для меня опорой и стеной, как раньше делал это...

- Спасибо, - прошептала я тихо и быстро развернулась, стремительно покидая главный зал, чтобы попасть на кухню. На душе до сих пор витал неприятный осадок, отчего прежняя улыбка не желала возвращаться ко мне на лицо. Поэтому попав в любимое место Алехандро и Елизаветы, сначала они встретили меня их обычными улыбками, после чего оба нахмурились, взволнованно на меня смотря. 

- Дорогуша, все в порядке? - обратился ко мне мужчина, на что я кивнула так, словно отрицательного ответа быть не может. Он, не отрываясь, смотрел на меня секунд пять своим проницательным взглядом, после чего вздохнул и подошел ко мне ближе, а я осталась стоять на месте, крепко сжимая в руках коричневый поднос. 

- Ты же знаешь, что мы всегда поможем тебе, Джульетта? - голос Алехандро был наполнен теплотой и заботой, от которой мое сердце замирало, ведь такой тон был так похож на... 

На его слова я глупо закивала головой, как болванчик, и попыталась растянуть губы в улыбку, что удалось, хотя выражение моего лица так и говорило, что желания веселиться и смеяться у меня нет. Повар подбодряюще на меня посмотрел маленькими серыми глазами, похлопал своей большой ладонью по плечу и удалился дальше выполнять свою работу. 

Безусловно, такое внимание и беспокойство обо мне было приятным. Я не могла понять, почему и мужчина и Елизавета так обо мне заботятся, но я была искренне им благодарна. Слова Алехандро не вселили в меня какой-нибудь воодушевленности, но они дали мне ясно понять, что я не одна. Это ощущение придавало какой-то уверенности и опоры под ногами. 

Улыбка его жены, подаренная мне, когда она подошла ко мне с двумя тарелками круассанов и одной с тортом, вдвойне увеличила это чувство, из-за чего мои губы сильнее растянулись, но я уже не заставляла себя это делать. Кивнув женщине в благодарность, я развернулась и направилась к третьему столику, где меня терпеливо ждала Алисия и ее родители. Когда я приблизилась к ним, то заметила, что они яро обсуждают какой-то футбольный матч, причем, сама девочка активно участвовала в разговоре.

- Ваш заказ, пожалуйста, - я мягко улыбнулась им, аккуратно переставляя тарелки из подноса на стол в тот момент, когда Алисия говорила о том, что папа слишком ее недооценивает и команда Лионеля Месси обязательно выиграет. Это заставило меня усмехнуться. 

Она выглядела так мило и по-девичьи, что я никогда бы не догадалась, что вот эта малышка увлекается футболом. Это доказывало, что судить по внешности - глупо и бессмысленно. Можно встретить брутального парня с бородой, татуировками и грубым голосом, который любит котят. Меня это удивляло. Внутренний мир человека может быть настолько отличным от того, как он выглядит, что несколько пугает. 

Такое явление можно было сравнить с солнцем. Здесь, с Земли оно кажется совсем безобидным, ведь согревает, дарит тепло и освещает всю красоту этого мира, но стоит к нему приблизиться, как оно сожгет тебя до тла за считанные секунды. Или с розой: она кажется такой колючей, опасной и злой издалека, что никакого желания смотреть на ее цветок не возникает, но, приглядевшись, ты можешь увидеть всю ее красоту и хрупкость, которую она скрывает за острыми шипами. 

- Спасибо, - молодой парень кивнул мне, на что я ответила тихим "Пожалуйста" и удалилась на кухню, оставив там поднос. Работа здесь медленно прекращалась - приближался конец рабочего дня. Неспеша расставлялась чистая посуда по полочкам; под тихое насвистывание, Алехандро выносил мусор; выключались плиты, отчего жар, недавно исходящий от них, сходил на нет, и становилось прохладнее; Елизавета заботливо протирала все столы и любые поверхности, заодно умудряясь делать себе макияж. 

Такая картина вновь навела меня на спокойствие и сердце уже не так сильно реагировало на мысли о недавнем инциденте, от которых я так отчаянно пыталась избавиться. Вспомнив, что в главном зале у меня осталась незаконченная работа, я быстро направилась именно туда. Уже в надоевшем углу мирно стояло ведро с уже остывшей водой, перчатками и тряпкой. Тяжело вздохнув, я вновь села на колени, как делала это раннее, надела ненавистные мною резиновые перчатки, взяла в руки тряпку и начала старательно пытаться оттереть вредную "кока-колу" от стены. 

Столик, находящийся сейчас рядом со мной, обслуживала Николь. Я помню, что там было много детей, в сопровождении их бабушки. Один из них, мальчик лет восьми, решил открыть маленькую бутылочку газированного напитка, перед этим хорошенько ее взболтнув. Итог: страдаю я, а ему достался только подзатыльник. Что за несправедливость?

Я вздохнула. 

- Боже, ноги сейчас отвалятся! - восклик, прозвучавший за спиной, побудил мое тело самовольно вздрогнуть от неожиданности. Я резко обернулась, награждая подругу, о которой думала совсем недавно, недовольным взглядом. Сама она сидела на диванчике, находящимся у столика, где, как раз таки, находился тот разбойник, из-за которого у меня, кажется, снова начался зуд на ладонях. Рыжие волосы уже не были собраны в пучок, а красивыми волнами спускались по ее широким плечам. Николь полностью сняла свои сандали, с ногами сев на диванчик, и потирала ладони, постоянно бормоча что-то о том, что: "бедные ее ножки больше не вынесут столько ходьбы". 

На такие жалобы я усмехнулась и вновь повернулась к пятну, которое, к счастью, медленно, но верно исчезало. Это заставило меня облегченно вздохнуть, потому что я наконец начала видеть плоды своего труда. 

- Джульетта? - после недолгого молчания, тихо произнесла подруга. Я продолжила интенсивно двигать руками, проводя по стенке тряпкой с каждым разом все грубее и грубее. Если обои облезут, то все претензии будут к тому мальчишке. 

- М-м-м? - в вопросительном тоне промычав, я тихо вздохнула, на секунду остановившись, чтобы поправить прядку, вновь вылезшую из хвоста, локтем, вывернув руку так, что на секунду я подумала, что сейчас у меня будет вывих.

- Не хочешь себе котенка? - на этих словах я резко обернулась, выронив все из рук. На лице тут же расцвела широкая улыбка, а глаза загорелись, глядя на то, как Биендель довольно усмехается, складывая руки на груди. 

Неужели... 

- Тони родила!? - похоже, мой голос был слишком громким, потому что в следующую секунду Николь поморщилась, как бы в раздражении, но я знала, что она притворяется. 

- Нет, - на ровный голос девушки, который в следующую секунду сорвался на смех, я недовольно закатила глаза и громко выдохнула, показывая свое возмущение. Я резко поднялась с места, взяв в руки ведро, тряпку и чистящее средство, после чего стремительно пошагала в сторону кладовки. 

Я, на самом деле, с нетерпением ждала, когда Тони, кошка подруги, родит. Срок уже подходил к концу и на свет вот-вот должны появиться маленькие котята, которых мне не терпелось потискать. Себе я, конечно же, не собиралась никого брать, но поиграться с ними я мечтала, потому что за всю мою жизнь, длившуюся семнадцать лет, у меня ни разу не было не одного питомца, так как отец всегда не одобрял эту затею. 

Если быть откровенным, Тони - это самая злобная кошка, которую я когда-либо видела. Она не подпускала к себе никого, даже Николь, постоянно царапалась, шипела на всех и была ужасной ненавистницей других представителей кошачьих. Она постоянно сидела дома, а на улицу выходила, если только видела, что поблизости никаких животных нет. Но был у семьи Биендель сосед - кот Нуар, который был единственным, кого кошка, на самом деле, любила и от кого вскоре должна была родить. 

Но! Я была вторым особенным исключением. Не то, чтобы Тони меня любила и лелеяла, но относилась ко мне более благосклонно, нежели к другим. 

- Хей, ты куда? Джульетта, постой! Я же просто пошутила! - на слова Николь я ровно не обращала никакого внимания, остановившись у маленькой дверцы. Открыв ее, я аккуратно положила в крохотное помещение, размером с комнатку под лестницей, тряпку, перчатки и чистящее средство, а ведро вручила проходящему мимо Алехандро, с просьбой вылить воду и вернуть его в кладовку. Мужчина даже не успел ничего сказать, только открыть рот, как я быстро "упорхала" обратно к рыжей. 

Она все так же продолжала сидеть на диване, но теперь ее голова была опущена и она нервно игралась пальцами с волосами, теребя и дергая их. Она волновалась на счет того, обидела ли меня, я была уверенна в этом. Это было тем, что спасало характер Николь, обожающей отвечать сарказмом и шутить над каждым поводом: она не пыталась никого обидеть, а если и делала это, то старалась извиниться и исправиться, так как ощущала вину за свои поступки. 

Когда я села рядом, то подруга подняла голову, смотря на меня извиняющимся взглядом. На это я усмехнулась и в шутку стукнула ее кулаком в плечо, на что она манерно отшатнулась, слегка улыбаясь. 

- Ты же не обижаешься? - ее глаза блестнули, так и говоря, что ей жаль, из-за чего я улыбнулась ей и сняла резинку с волос, отчего тут же блаженно замычала. 

- Конечно... - Николь напряглась, - нет! - я тут же засмеялась, встряхивая головой, а Биендель закатила глаза, пытаясь унять в себе желание засмеяться, но дрожащие губы не выдержали и она громко захохотала со мной вместе. 

Были слышны звуки волн, крики чаек и тихое дуновение теплого ветра. Мы смеялись почти в пустой кофейни, а по телу лилось приятное облегчение. Внутри не было такой же яркой энергии, как утром, поэтому наш смех было скорее усталым, а мышцы ощутимо ныли, но мы смеялись. И смеялись мы долго, ведь было так хорошо, хоть и беспричинно, что на секунду показалось, что это сон. Все проблемы ушли на второй план, оставив лишь беззаботность и наш смех. 

Я любила Николь и за это. С ней хотелось смеяться просто так, беспечно и по-наивному. В такие моменты она была воплощением легкости, добродушия и ребячливости. Это было самым запоминающимся в общении с Биендель. В такие минуты она была такой простой, естественной и наивной (что ей не свойственно в обычное время) озорной девочкой, а не девушкой. 

- Джульетта, Николь! Мы уже закрываемся! - после зова матери мы замолчали, но продолжали с улыбкой глядеть друг на друга. Искренней, настоящей и счатливой из-за какой-то мелочи. 

За это я и ценила нашу дружбу.