Заберу тебя себе

Глава 1 Дана

Ранний вечер, начало осени — самая приятная ее часть. Легкий дождь не требует зонта. Мне давно пора быть дома, а я опять паркуюсь на стоянке, рядом с любимым бульваром. Недалеко от моей квартиры есть хороший парк, но вместо него регулярно приезжаю сюда. Раньше реже. А последние две недели почти каждый вечер. Сама не знаю, почему меня так тянет в это место. Да и какая разница, куда? Лишь бы подальше оттуда, где мне холодно и пусто. И от человека, присутствие которого не греет, а замораживает во мне остатки тепла. Все чаще задаю себе вопрос: как я допустила все это? И даже знаю ответ, но от него не легче.

Выхожу на улицу, ставлю машину на сигнализацию и медленно шагаю по влажному асфальту, покрытому желто-оранжевой листовой. Свет фонарей и вывесок живописно отражается в лужах. Будь я художником, постоянно рисовала бы такие картины. С осенним дождем, яркими красками и легким туманом. Прохожих совсем немного, все же погода мало пригодная для прогулок. А те, кто попадаются навстречу, в основном, спешат по своим делам, прячась под зонтами. И от этого почему-то еще сильнее ощущается одиночество. Словно, всё вокруг — лишь декорации. А я один единственный актер в пьесе моей жизни.

Впрочем, компания мне не очень-то нужна. Я не из тех, кто легко открывает душу, хотя от подружки не отказалась бы. Но как-то не сложилось. Нет, в школе были, конечно. А потом медвуз и сумасшедшая по загруженности учеба. На первых курсах даже вздохнуть лишний раз не было времени. Не то, что ходить по клубам или встречаться с парнями. Вообще никакой личной жизни. В ординатуре появилось чуть больше свободы. Но к тому времени обстоятельства моей жизни кардинально поменялись, и стало совсем не до друзей.

Под эти грустные размышления прохожу половину бульвара, когда справа слышу дикий визг тормозов, жуткий скрежет металла и громкие крики. Не раздумывая, бросаюсь туда. Меня что-то просто толкает в спину. К тому же, я все-таки врач. Пусть теперь уже бывший. Расталкиваю толпу зевак и застываю перед страшной картиной. Черная груда металла, недавно бывшая внедорожником, обернулась вокруг фонарного столба. Асфальт засыпан крошевом стекла. Внутри, за рулем, человек. Несколько мужчин пытаются оторвать покореженную дверь. Вместе им это удается. Заглядывают в салон и громко ругаются.

Слышу, как сзади кто-то вызывает скорую. Но пока она приедет, пройдет время. Для того, кто сейчас внутри, возможно, критическое. Решаюсь и пробираюсь вперед, помогая себе локтями и словами:

— В сторону! Я — врач!

Люди расступаются. Заглядываю в салон. Мужчина, большой, мощный. Короткие темные волосы и лицо залиты кровью. Подушка безопасности сработала, но удар был слишком сильным. Кусок металла торчит из левой стороны груди. Сердце не задето, иначе я бы уже констатировала смерть. Но, судя по свистящему, хриплому дыханию, повреждены легкие. Изо рта мужчины тоже течет кровь. Судорожно вспоминаю все, чему меня учили. Пусть я детский хирург, опасность ситуации осознаю сразу. И то, что без помощи пострадавший скорее всего захлебнется кровью, не дождавшись скорой. Оборачиваюсь назад и кричу:

— Мне нужен нож, водка или любой алкоголь и ручка. Обычная, шариковая или гелевая! Быстро!

Толпа на тротуаре начинает двигаться, шарить по сумкам, переговариваться. А я осторожно касаюсь крупного запястья под рукавом дорогого пальто и отсчитываю пульс — слабый, неровный. А потом осматриваю голову мужчины на предмет открытых травм. Когда касаюсь пальцами черепа, мой пациент вдруг глухо стонет и открывает глаза. Мутный взгляд с трудом фокусируется на мне. Пару секунд мы смотрим друг на друга. Успеваю заметить, какие у него необычные радужки: темно-зеленые с янтарным ободком вокруг расширенного от болевого шока зрачка.

Мужчина дышит натужно, хватая ртом воздух. Дергается, пытаясь сдвинуться с места. А это точно нельзя делать. Кроме видимых повреждений у него может быть куча внутренних травм. В том числе и позвоночника. Упираюсь ладонями в мощные плечи, стараясь не причинять лишней боли. Ему и так ее хватает. Удерживаю на месте и шепчу:

— Тихо-тихо, родной… Все будет хорошо. Держись!

Не знаю, почему вырываются именно эти слова. Некогда задумываться. Но они срабатывают. Мужчина больше не шевелится, но мой взгляд не отпускает. Словно, цепляется за него, чтобы не утонуть. Осторожно глажу острые скулы, стирая с них кровь. И продолжаю говорить. Мне нужно успокоить его, пробиться сквозь травматический шок:

— Потерпи еще немного, родной. Нельзя двигаться. Скорая уже едет. Тебе обязательно помогут.

— не… могу… дышать… — срываются с запекшихся губ тихие, рваные слова вместе с новой порцией крови.

И действительно, дыхание мужчины становится все реже, кожа бледнеет, красивые глаза закатываются. Время его жизни идет на секунды. Некогда искать платок, прижимаюсь к твердым, испачканным кровью губам и пытаюсь делать искусственное дыхание. Но воздух в легкие не проходит. Не знаю, что ему мешает — кровяной сгусток или что-то другое. Этот красивый, молодой мужчина умирает прямо у меня на глазах. Остается последний шаг. То, что еще могу сделать. Ко мне как раз подскакивает женщина и передает все, что я просила. Небольшой перочинный нож, бутылку водки и ручку.

Дальше отключаю эмоции и действую на автомате. Первым делом протыкаю подушку безопасности, она сильно мешает. Раскручиваю ручку, выбрасывая стержень и оставляя только полый корпус в виде пластиковой трубки. Обливаю свои пальцы, корпус ручки и нож водкой. Забираюсь в салон, склоняясь над раненным. Поливаю его горло алкоголем и делаю аккуратный надрез. Нащупываю в нем трахею и вскрываю ее. А потом вставляю трубку. По сути, выполняю экстренную трахеостомию. И почти сразу слышу, как в трубку засасывается воздух, а грудная клетка раненного рвано поднимается. Хорошо, что он уже без сознания. Иначе неизвестно, как бы выдержал мое вмешательство.

Теперь остается лишь контролировать дыхание, придерживая трубку. Готовясь, в случае чего, начать массаж сердца. Хотя с такой травмой легких это почти невозможная задача. К счастью, до нее не доходит. Буквально через несколько минут слышу приближающийся звук сирен. И вскоре меня оттесняют в сторону медики. Быстро докладываю обо всех своих действиях. И как только они отвлекаются на пациента, растворяюсь в толпе. Ухожу сразу к стоянке. Я вся в крови: руки, одежда, лицо. Достаю из сумки, что все это время оставалась в машине, влажные салфетки. И, насколько получается, оттираю, что могу. Снимаю окончательно испорченный светлый плащ, сворачивая грязной стороной внутрь, и кидаю на заднее сиденье.