Забвение

Самое страшное место

Ночь. Высоко в небе ярко светит румяная, полная соблазна в серебре своей кровавой невинности — Луна. Устрашающи ее мотивы, что аккордами вечности играют на тонких струнах чужой души… Молния словно убийца несчастных, выследив свою добычу, лишь выжидала лучший момент наиболее подходящий для нападения…

Раскаты грома слышны были по всему дому за окнами которого шла кровопролитная битва вспышки, что эхом разрядов расползалась раскатами грома и вспышкой замирания устрашающих порывов. Но дом в эту ночь оказался смертоносной ловушкой, капканом для меня и тех, кого я любила. Звери не едят зверей в перемирие на водопое, а моя семья превратилась в стаю шакалов, тех кто решил всадить свои острые клыки мне в спину, сзади предательски, показав свои истинные лица, что скрывались под масками заботы и любви. Боль. Боль так сильна, ее ничто уже не в силах заглушить. Кровь. Сегодня ночью прольётся чья-то кровь. Тень… Тенью страха на устах моих изморозью отчаяние отразился вопль… Вопль слёз, молчания… Но я буду сильна, я не могу оставить все так, я смогу, ради неё, ради себя, ради преданной любви, ради человека что только что отдал за меня свою жизнь, я обязана сохранить крупицу его любви, след его бархатной страсти…«Загляни в глаза мне… я сделаю это, а ты… ты будешь сильной и храброй. Беги, детка, беги!!!» последним поцелуем потери… Я смогу! Ради них я смогу. Я буду сильной и справлюсь, либо я их, либо они нас. Крепче сжала в руке пистолет и …вышла из спальни… Тьма окутала этот дом, но не перегоревшие пробки тому причина, а каменные сердца, что превратили тех, кого я так любила в страшных зверей, шакалов, что жаждут сейчас лишь одного — моей крови… Я заглянула за угол… пусто… ну вот и всё. Там за окнами — молния, ее вздох возмущения и вспышка что дарит забвение душе, и здесь — убийцы на двух ногах… Плевать, мне уже плевать, я должна найти её, должна… спасти… Прошла к двери и…

— Катрина? Ты жива??!

Услышала я, резко обернулась… Наставив на неё пистолет, я громко закричала и… выстрелила… Резкий удар сзади, жуткая боль и… темнота…

Семь лет спустя…

Я лежала на кровати… смотрела в потолок… Вверху плел свою паутину паучок, «ну хоть ты приятель свободен в своих поступках и передвижениях…»

Осторожность при упоминании о свободе — главное в том месте, где сейчас я нахожусь.

Осторожно сползла, присела на пол и… да здравствует, йога. Когда ты пациент этого места, йога — единственный спорт который тебе здесь разрешен.

Я лежала на полу и дышала… правильно и так, как надо… чтобы хотя бы ненадолго забыть где именно я нахожусь. Я пациент психиатрической клиники, определена в отделение закрытого типа, где содержатся преступники, маньяки и социопаты. За что я здесь? Понятия не имею, потому как даже не знаю, кто я такая и как меня зовут. Хотя, имя свое я знаю исключительно потому, что мне его назвали. Я здесь уже семь лет, семь долгих, страшных, гребанных лет! И кажется выход отсюда мне заказан… навечно…

Дверь скрипнула и в палату вошёл вначале дикий аромат лекарства и спирта, а потом уже и один из медбратьев. В палаты к таким опасным пациентам в этом отделении, приходили только медбратья. Крепкие качки, которые при надобности могли скрутить психа и не позволить ему сбежать. Четыре медбрата, два на два… а кто сегодня интересно ко мне пожаловал?

— Эй, Солован, подымайся, пора укольчик делать

— Две минуты, я уже почти всё.

Я подняла вверх руку, показав ему два пальца

— Оглохла?! Я тебя ещё и ждать должен?! — Прошипел Богданов, пнул меня ногой

— А что, развалиться можешь?

Я знала, что меня ждёт. Новый удар ногой в живот, и ещё один и ещё… я согнулась пополам… закашлялась

— Вот, сучка! Вставай давай! Я жду!!!

Здесь никого не волновало что ты чувствуешь. Здесь были лишь правила. Подчиняешься. Будешь жить как овощ, не подчинишься и потравишься в карцер… а оттуда не все возвращаются. Поднявшись с пола, я не раздумывая быстро прилегла на живот

— Штаны снимай… трусы тоже — услышала тяжелый приказ

Спустив штаны и слегка сдвинув в сторону трусики, услышала, как рядом койка скрипнула, а дальше ощущение холодных рук ласкающих мою задницу

— Задница у тебя конечно, классная

Богданов несколько раз провел пальцем по моей спине, а затее опустился вниз к пояснице… слегка приласкал ягодицы… секунда и вначале ощутила запах спирта, а затем и холодок пробежавший по бледной коже.

— Слушай… малышка… я ведь и ласковым могу стать… все лишь от тебя зависит… –Богданов перешел черту — смял одну из ягодиц, нежно массируя.

— Ты укол делаешь, или задницу мою лапаешь? — единственное что я могла так это использовать свое нехилое красноречие..хотя в общении с такого рода людьми и его порой было маловато.

Резкая боль и… лекарство битым стеклом растеклось под кожей…

— Ну, вот и всё, детка, и не больно ведь совсем было

Богданов резко развернул меня на спину и, склонившись, прошептал

— Так что, девочка, будем дружить? Как насчёт, приласкать меня сегодня ночью?

Он улыбнулся, а его язык скользнул по моей шее… по телу пошли мурашками отвращение с грязью его дыхания…

— Богданов, иди сюда

Я поманила его пальцем, и он тут же оказался в миллиметре от меня. Его руки легли мне на бедра, и он подтянул меня к себе, потерся своим восставшим членом что торчал сейчас и через брюки, о мою промежность и улыбнулся

— Богданов

Я погладила его по лицу…

— Я не когда не позволю тебе прикоснуться к себе, даже если ты останешься последним мужиком на планете, я не позволю тебе меня трахнуть!

И резко залепила ему пощечину

— Сука!!!

Богданов несколько раз ударил меня в живот, но аккуратно, специально не оставляя следов и прошипел. Явно агрессивно настроенный

— Молись, сучка, я тебя уничтожу! И всё равно получу свое, но уже по-плохому… раз по-хорошему ты не понимаешь!