Зачарованная деревня

Пролог

1

Глаза рыси светятся в темноте. Манят, завораживают, словно два колдовских костра. Окунешься в их блеск и все позабудешь, — останешься наедине с хищником и со своим первобытным инстинктом, поймешь, кто ты есть на самом деле, глядя в эти живые огненные жаровни.

Молодая кошка наблюдала за охотником со старой полуразвалившийся осины. Густые белоснежные усы вздрагивали при дыхании, из глубины пасти слышался хриплый рык, фигура выражала готовность к прыжку, отчего мощные покрытые шерстью лапы напоминали едва сдерживаемые пружины. Ружье Колесников держал наготове; дробь мелковата, но при необходимости она остановит кошку.

На людей рысь не нападает — не связывается она с человеком, может только во двор прийти в голодную зиму и курей скрасть, а так у нее другие заботы. Но эта красавица прямо-таки увилась за ним: мужчина заметил круглые кошачьи следы около охотничьего домика, где он ночевал перед вылазкой, затем пушистая незнакомка наблюдала, как он отстреливает глухарей, а теперь и вовсе преградила путь. Голосистая лайка в два счета прогнала бы кошку, но ее пришлось оставить дома, чтобы не спугнула поющих птиц, которых можно подбить только в те минуты, когда они берут свои верхние ноты и глохнут от восторга по самим себе.

— Поговорить охота, а? — улыбнулся Колесников, обращаясь к преследовательнице. — Не трону я тебя и твой выводок до осени, так что носи шубейку и хвастай, моя хорошая. А сейчас пора мне.

Мужчина поправил еще теплые тушки глухарей на поясе и, пятясь, отправился в сторону дома. «Бешеной рыси только не хватало», — подумал он. Как только Колесников отошел на несколько шагов, хищница тут же бесшумно спрыгнула на землю и скрылась в глуши, подняв похожий на обрубок хвост.

— Вот и поговорили.

«Проклятый лес, недаром говорят», — пронеслось у него в голове. Видано ли, чтобы рыси на людей охотились? Еды полно — одних зайцев тьма, да и лисы попадаются мясистые. Нормальный охотник в эту глухомань не ходит, ведь здесь и ноги переломать недолго — глухой бурелом, а за ним болота, жуткими топями которых бабки детей страшат, вот и расплодились звери, да птицы на раздолье. Одичали совсем, верно.

Ну, когда об этом думать? Самому бы не пропасть! Снег растаял пару дней назад, а утренние сумерки еще не разошлись, отчего лес казался угрюмым и недружелюбным; скользкие камни то и дело попадались под ноги; всюду пока хватало глаз покоились поверженные стародавней бурей деревья, через которые приходилось перелезать; да и спиной чувствовалось что-то недоброе…

«Опять эта кошка, — сплюнул охотник, — ну давай поиграем, раз ты так хочешь!» Колесников пошел тише и начал вилять, запутывая свой след. Затем отклонился от дороги и спрятался за прогнившим корнем сосны.

— Вот старый дурак! — Спустя пару минут заворчал охотник. — Кто узнает — на смех подымет!

Шумно отряхнув штаны от коры и сухой травы, Колесников вышел из укрытия. Пока мужчина сидел в засаде, ему вспомнились деревенские байки о людях, которых в давние времена прокляли и превратили в рысей. Детишкам эти дури-легенды вскармливали с молоком матери, а уж в его детство здешних лесов и болот даже взрослые опасались — вдруг оборотни пожрут. Что до него, так Колесников мечтал стать рысью, поэтому и бегал сюда, отчего мягкое место до сих пор помнило жесткие удары отцовского ремня. Однажды мальчишкой он и вовсе убежал из дома и спрятался здесь, а пока его искали, он добрался до главного русла реки, которое обрамляет болота, и принес отцу оттуда богатый улов рыбы, чтобы доказать, что он самостоятельно прошел топи и бурелом. Старик неделю с ним не разговаривал, а потом смирился и стал учить парня, как нужно охотиться. Так Юрка Колесников и нашел свое призвание.

«Как там, помнится, бабки любили поговаривать: «Бегать вам дикими рысями до конца жизни, не увидите вы своих детей и жен, будете молить о прощении, а ослушайтесь — страшное проклятье обрушится на вас!». Вот дуралехи! И деревню прозвали Рысевкой, якобы из-за этого. Да все это брехня брехнецкая! Рысей здесь много, вот и назвали так, а водятся они здесь, потому что леса отличные: тут тебе и покойно, и тепло и глухо — плодись, не хочу!»

Ругаясь про себя, охотник заметил, что идет не в ту сторону и развернулся — что бы бездельники не сочиняли про эти места, заплутать в них и впрямь легко.

К полудню Колесников достиг речушки Люты и облегченно вздохнул — как только он окажется на том берегу, Старый лес останется позади. Не заладилась нынешняя охота — никогда ему не было так тревожно — видно, немолод он уже для таких походов.

«Ну и ладно! Скорей бы только до дома добраться, да жену обнять», — снова заворчал он.

Вот только вышел он не в том месте — здесь берег был такой обрывистый, что и шею свернуть недолго, и охотник решил пройти до места обычной переправы. Но тут до его ушей долетел какой-то шорох. Колесников обернулся и увидел двух рысей в нескольких шагах от себя. Сильные, жилистые, каждая превосходила по размеру его лайку, что довольно редко для этого вида; животные замерли на месте и наблюдали за ним, словно ожидая чего-то.

«Ходят среди бела дня, когда им спать положено, да еще и парой...»

Колесников направил ружье в небо и стрельнул; зашипев, кошки сорвались с места и унеслись в чащу. Проклиная свою доброту, мужчина продолжил идти. С него лил пот, а ноги казались деревянными столбами. Неожиданно он понял причину недовольства рысей: прямо перед ним, на остатках снежного покрова виднелось множество кошачьих следов, а, значит, и жилище их неподалеку. А там и котята могут быть. На этом охотник решил уйти, но чутье подсказывало, что не все так просто — слишком уж приставучи лесные твари.