Захрусталье. У истоков Мира.

Захрусталье . часть 3

Мальчик

Приглушенный топот копыт по мягкому мху все нарастал, разбивая чуткую тишину леса. По едва заметной дорожке, петляющей среди деревьев, мчался сквозь ночь мальчик верхом на приземистой лошадке. Он постоянно торопил её и часто оглядывался назад. Погони не было. Была белёсая стежка, стук лошадиных копыт и ноющая боль в боку, слабая, но не стихавшая ни на минуту.
-Скоро она пройдет, - подумал мальчик - И я умру.
Холодный осенний ветер пробирал до костей, но всадник едва обратил на это внимание. Куда страшнее холода была неизвестность.

Дрейк прижался к лошадиной шее – от разгоряченного скачкой животного веяло теплом. «Давай, лошадка», - прошептал он, будто слова могли помочь. – «Мы должны спешить». Лошадь не сбавляя темпа, мотнула головой, недовольно фыркнула. Ко всем прочим неудобствам прибавилась еще боль в икрах – стремена были рассчитаны на взрослого всадника. Эта боль разрасталась, покуда не заполнила собой все. Дрейк закусил кожаный воротник куртки, чтоб не вскрикивать каждый раз от очередной судороги. 
Слева мелькнул огромный валун, грязно-белый в лунном свете. Дрейк приободрился: скоро лес кончится. Лошадь, почуяв впереди свободное от деревьев пространство, без понукания прибавила скорости. Стало чуть легче, даже боль в терзаемых спазмами ногах чуть ослабела. Дрейк потер ноющий бок. Ещё день - другой боли, потом пять-шесть дней затишья, после этого придётся заставлять себя сделать каждый шаг. Но в тринадцать лет не очень–то думается о смерти.
- Успею!
Это слово он твердил как заклинание. Должен успеть!

Эпидемия тихой смерти поразила материк внезапно, таинственно, из ниоткуда. Пока не начались массовые смерти, люди и не подозревали, что больны. Вначале возникала слабая боль в боку, потом бесследно исчезала, и через десять дней наступал коллапс. Нарастала слабость, больной слеп и глох, терял последние силы. Потом - забытье, из которого никто уже не возвращался.
"Если решился – делай".- Вспомнились слова отца.

Под копытами лошади зашуршала высокая трава, запахло водой. Родник Хрустальный Ключ – граница земель клана.
Дрейк натянул поводья. Надо запастись водой, дорога дальняя.
От ледяной воды заломило зубы. Мальчик умылся, наполнил мех, и, плача от боли в ногах, заковылял к лошади. Подтянул стремена, немного постоял, держась за седло, и решительно вскарабкался на лошадь. Надо спешить.
«Лишь бы папа не очень сердился. Я вернусь и извинюсь, пап. Только сначала вылечу всех. Я должен успеть».


До Нового Токио, где по слухам, маги придумали вакцину, поднимающую на ноги даже самых безнадёжных, неделя пути. Дрейка била дрожь. Дорога слишком длинна.
Он всхлипнул, толкнул лошадь пятками, и обнял за шею. Надо спешить.

Лошадь мчалась сквозь кладбища, бывшие ранее зажиточными деревнями и гордыми замками. Мальчик видел, как люди сами рыли себе могилы и ложились в них. Видел, как банды мародёров насилуют лежащих без сознания женщин, тащат к лошадям туго набитые вьюки, как отрубают пальцы с перстнями ещё живым людям, уже не могущим пошевелиться. На четвёртый день путешествия попытались убить и его, позарившись на лошадь. Арбалетный болт скользнул по лицу, оставив глубокий порез от виска до уха. Мальчик вскрикнул, покачнувшись в седле, но выносливая горная лошадка не сбавила темпа, и преследователи остались ни с чем. Всё это время Дрейк почти не ел, спал на ходу, привязывая себя к седлу, и делал остановки лишь для того, чтобы не загнать лошадь.

К середине пятого дня на дороге появились разъезды с красно- белыми гербами. 
- Эй,малой. – Старший патруля развернул пику поперек дороги, загораживая проезд. – Далеко собрался?
Он пристальнее всмотрелся в лицо Дрейка, вздогнул и попятил лошадь. Наконечник пики уперся мальчику в грудь.
- Заворачивай, парень. Не можем мы всех вылечить, своим бы хватило. Прости.
Дрейк раскрыл было рот, но из пересохшего горла вылетело нечто вроде карканья – язык пересох. Старший смерил его взглядом, отстегнул от пояса флягу, немного подумав, добавил к ней кусок хлеба из седельной сумки, и кинул Дрейку.
- Бери и уходи. Не можем мы тебя пустить, понимаешь? Для того и поставлены.
Дрейк сполз с седла, подобрал с дороги воду и хлеб, неловко поклонился и побрел прочь от кордона, туда, откуда ветер доносил соленый запах близкого океана.
- Даже не думай, парень. – Крикнул ему вслед кто-то из патрульных. – Город оцеплен, не проскользнешь.

Легкие сапожки, разодранные острыми камнями, моментально превратились в лохмотья. Стражник не соврал – город действительно был оцеплен. Кольцо охраны доходило до самой кромки прибоя, и терялось где-то вдалеке, сплошной цепочкой охватывая Новый Токио. И вдоль него, насколько хватало глаз, безмолвно стояли толпы зараженных. Изредка, то там, то тут между ними возникали драки – город раздавал излишки вакцины. Монахи, специально отряженные для этой цели, перекидывали бутылки с лекарством через головы охранников прямо в толпу.
Но лекарства было слишком мало.
Дрейк опустился на камень у самой кромки прибоя. Почти у самых ног плескались волны и стучал о камни разбитый рыбацкий бот. Надвигалась ночь.
Океан шуршал, ворчал, рокотал камнями. Невдалеке от берега вода светилась - тысячи фосфоресцирующих рачков роились вдоль берега широкой полосой. Она уходила в океан, но, описав дугу, снова приближалась к городу, к ярко освещенному порту. Приглядевшись, Дрейк заметил, что вся эта масса морских обитателей движется в определенном направлении.
Течение!
Холодная вода ожгла тело, как кипяток. Дрейк, как мог бесшумно, столкнул остатки бота с камней, улегся до доски животом, и погреб, ориентируясь на свет.

Спасло его только то, что течение оказалось теплым. Первоначальный план, построенный исключительно на отчаянии, привел бы лишь к скорой и болезненной смерти от холода. Но Дрейку повезло – со стороны моря город не патрулировался, лишь на причалах горели костры часовых. Мальчишка сумел незамеченным проскользнуть мимо стражи, и, стуча зубами от холода, зарылся в гигантскую копну сена возле одного из складов. Он надеялся, что посреди ночи никому не придет в голову отправиться за фуражом для портовых тяжеловозов.
В порту людей всегда много. Наутро Дрек смешался с толпой, оттер, как мог, задубевшую от соли одежду, и отправился в город.
Городскую ратушу окружали аж три кольца охраны. Клочком сена Дрейк растер лицо, чтобы хоть ненадолго скрыть нездоровую меловую бледность, первый признак болезни, и, приосанившись, неторопливо подошел к охранникам.

- Коннитива, - поприветствовал он насторожившегося стражника. И, перейдя на Общий, сказал. – Мне нужен старший.
Нахальный мальчишка требовал встречи с мэром. Хикару -сан недоверчиво поглядывая на Дрейка, вертел в руках браслет. Подлинный – начальник стражи обязан разбираться в подобных вещах. Верительный браслет – знак либо Лидера свободного поселения или клана, либо мэра города, либо… их посланника. Но что-то тревожило воина. При других обстоятельствах гонец был бы пропущен к мэру незамедлительно, но… Они там что, не могли прислать взрослого?
Он никак не мог принять решение.

- Фудо-сан! Прибыл гонец из… - Хикару запнулся, выговаривая непривычное слово, - За-хуру-сталия. Говорит, очень срочное личное послание.
Он положил на низенький столик металлическое полукольцо, склонился в поклоне. Фудо поднял на него слегка удивленный взгляд: «И где же он?»

Дрейк склонил голову в коротком поклоне. Кабинет мэра удивил его аскетизмом обстановки – циновки на полу, голые стены. У окна – подставка для мечей, рядом – низенькое сиденье рядом со столиком. Единственно богатым предметом здесь была лишь одежда на маленьком сухощавом старике с властным взглядом.
Дрейк выудил из-за пазухи кожаный тубус, и направился к мэру, почувствовав, как за спиной напрягся Хикару. Не доходя до мэра пары шагов, Дрейк снова склонился в поклоне и протянул Фудо запечатанное послание. Мэр протянул руку, и тогда Дрейк кошкой прыгнул навстречу.
Нож, даже не нож, а узкая полоска гибкой стали, спрятанная в обшлаге курточки, уперлась в горло Фудо. Ненадолго все застыли в немой сцене – Хикару с полуобнаженным мечом, Дрейк за спиной мэра с прижатым к горлу Фудо ножом.
- Стой на месте! – крикнул мальчик. – Мне нечего терять!
Начальник стражи, казалось, обратился в статую.
Фудо вздохнул.
- Чего ты хочешь, мальчик? – спросил он. Голос мэра звучал, как ни странно, почти спокойно.
- Вакцину.
Дрейк всхлипнул, но рука у горла мэра не дрогнула.
- Вакцину. Мой клан умирает.
Слова полились потоком. Дрейк, перескакивая с пятого на десятое сбивчиво рассказал об зараженном клане, о не вернувшихся гонцах… и все это перемежал слезами и угрозами.
Дверь отворилась, и вошла женщина в длинном шелковом халате с широким поясом. Она испугано округлила глаза, увидев происходящее, но осталась на месте. Недолго послушав мальчика, едва заметно улыбнулась, и обратилась к Фудо на незнакомом мальчику языке. Тот коротко ответил. В голосе женщины появились новые интонации,похоже, она убеждала мужчину в чем то.
- Тебе не причинят вреда, если ты положишь оружие. - На Общем языке обратилась она к Дрейку. 
- Мне не нужна безопасность! Мне нужна вакцина! Мой клан умирает!
Малоподвижное, плоское лицо Фудо застыло, затем губы мэра неожиданно скривились в подобии улыбки.
- Кто тебя послал? – Спросила женщина.
- Никто. Я сам украл браслет и убежал, когда не вернулись посланные. Мы и так слишком долго ждали.
Женщина снова заговорила с Фудо, все быстрее и эмоциональнее. Он прервал ее короткой фразой, помолчал, а затем, почти не размыкая губ, сказал на Общем.
- Хорошо, маленький воин. Ты получишь то, что просишь. Даю тебе в этом слово. Мужество должно быть вознаграждено.
На Общем он говорил с акцентом, сильно смягчая согласные. Приходилось вслушиваться, чтобы понять смысл.
- Сколько людей в твоём клане? – Певуче спросила его женщина.
- Когда я уезжал – было около двухсот, благородная госпожа, – внутренним чутьём угадав в ней заступницу, ответил мальчик.
Фудо усмехнулся, словно говоря: «И всего то?»
- Вакцина расходуется быстрее, чем мы её успеваем делать, но, не страшно. Двести порций - такую потерю мы восполним быстро.
- Вы дали слово,– сказал Дрейк, опуская нож и бросая его на пол.
Наступила реакция на перенапряжение. Его ноги подкосились, и мнимый посланник почти без чувств осел на пол.
Хикару кинулся к нему с мечом, но был остановлен властным окриком. Он вышел, а вскоре в кабинет вошёл человек в серой робе мага, недоумённо взглянув на мальчика, сидящего на полу. Мэр спросил его о чём – то, маг поклонился, опустив глаза, и вышел. Через некоторое время комнату принесли небольшой плоский короб с ремнями для переноски за спиной.
Фудо протянул мальчику бутылочку.
- Выпей. Лекарство не подействует сразу, четыре- пять дней твое здоровье будет ухудшаться, и только потом ты начнешь выздоравливать. Останься на это время у нас.
Дрейк опорожнил склянку одним глотком, и отрицательно качнул головой.
- Спасибо, но я не могу столько ждать. Люди умирают.
Мэр помолчал, затем легонько похлопал мальчика по плечу.
- Тебе дадут двух лошадей и сопровождающих до границы, – сказал он, – желаю тебе успеть, маленький воин.
Он улыбался.
- Я гордилась бы, имея таких сыновей, – добавила женщина, и легонько коснулась спутанных волос посланника. – Не дай умереть своему роду.
Мальчик поклонился обоим, потом сказал: « В караулке мой пояс с оружием. Там, внутри, зашито золото. Всё, что у меня было. Благородный Лорд, прошу принять плату за вакцину».
Фудо переглянулся с женщиной и спросил: «Как твоё имя, маленький воин?»
- Меня зовут Дрейк, сын Роберта, благородный Лорд.
- Я запомню твоё имя, Дрейк, сын Роберта. – Ямагава помолчал. – Ну, иди.

- Он оскорбил вас, господин. – Хакиру стоял на своем.
Фудо нахмурился. Жаль, что племянник не понимает иногда таких простых вещей.
- Кроме достоинства, есть еще и честь, юноша. Я дал мальчишке слово. А к тому же, Империя набирает силу. Да, это мелочь, но совсем нелишним будет иметь две сотни лишних союзников, к тому же обязанных нам жизнью.

До границы добрались быстро. Дрейк поблагодарил провожатых и пустил лошадь галопом. А слухи, непостижимым образом просочившись сквозь стены ратуши, уже обгоняли его, повествуя о маленьком мальчике, везущем избавление от смерти. Его выследили через день. Из рощи слева показалась пятерка конных, окружая Дрейка полукольцом. Засвистели стрелы, сзади заржала запасная лошадь, раненая в бок. Не оборачиваясь, Дрейк перерезал ременный повод, закреплённый на седле, и, пригнувшись, пришпорил коня. Погоне помешала темнота. Мальчик, пользуясь сумерками, на ходу спрыгнув с седла, съехал по песчаному обрыву, а освобождённый конь радостно заржав, понесся прочь. Преследователи не заметили съёжившегося в комочек Дрейка, ориентируясь на стук копыт впереди.
На следующий день он оглох. До Хрустального Ручья оставалось всего полтора суток пути верхом, но лошадей он потерял. Идти было почти невозможно, тело не слушалось, налившись тяжестью. Дрейк скинул короб со спины, проверил, не побились ли переложенные мягкой тканью склянки.
Он вновь надел короб и, оглядевшись, побрёл. Глухой шум в ушах стих, сменившись ватной тишиной. Едва переставляя ноги, мальчик шёл по дороге, поминутно оглядываясь, боясь попасться кому-нибудь на глаза. Время, казалось, остановилось. Наконец он упал и не смог подняться. Тогда Дрейк пополз, понимая, что остановиться – смерть. Он едва двигался, не различая дороги, ведомый каким-то шестым чувством.
- Отдохни. – Шелестел в ушах вкрадчивый голос. – Закрой глаза, поспи.
-Поспи.
-Отдохни.
Глаза резало, словно под веки набился песок. Дрейк сморгнул раз, другой – и провалился в темноту.
Исчезло все: боль, запахи, ощущение тела, даже мысли, казалось, поблекли и потекли вяло, уходяще.
-Я умираю. Кажется, для вакцины было уже слишком поздно. Папа, прости, я очень старался. Не хватило совсем чуть- чуть.
Так вот она какая – смерть. Но почему тогда не встречает мама, не ведет к себе? Ты все врал, пап? Почему так темно?
Темнота…она ни холодная, ни теплая, ни злая, ни добрая. Равнодушная. Страшная.
Страшная.
Страшная!
Я не хочу умирать!
Дрейк забился, содрогаясь, разрывая губы в немом вопле. Тьма вокруг, казалось, вздохнула, и неспешно расступилась, едва слышно шепнув.
- Ничего, малыш, я подожду.
Дрейк открыл глаза.
- Выживу! – прохрипел он, и пополз.
Он полз, становился на четвереньки, шел по-собачьи и снова полз, пока повиновались руки. От наваждения темноты в памяти остались лишь смутные обрывки, но Дрейк теперь знал.
Он никогда больше не сможет спать без света.

Вдруг его шеи коснулись мягкие губы. Конь. Запутавшись ногой в стремени, за ним волочился мёртвый прежний хозяин. Собрав остатки сил, и цепляясь за уже застывший труп, Дрейк взгромоздился верхом и освободил стремя.
- Теперь доберусь, - подумал он, падая коню на шею.
Как ехал, Дрейк не запомнил. До деревни оставалось совсем недалеко, когда из кустов взметнулось серое тело скальда. Конь встал на дыбы, заржал и сбросил седока в траву.
Сил не осталось даже на слезы. Мальчик  пополз, изредка поднимая голову, чтобы сориентироваться. Тут он со страхом обнаружил, что слепнет. Потянулся за коробом, но не было сил. Попробовал закричать, но не услышал собственного голоса, и провалился в забытье.
 Люди, которые ещё могли ходить, увидели как на опушке, на тропке, ведущей к деревне, появилось нечто маленькое, бесформенное, утратившее человеческий облик, упорно тянущее за собой плоский короб на кожаном ремне.
Дрейк почувствовал влажное прикосновение ко лбу, к щекам, к губам. Он облизнул их и открыл глаза.
Высокая светлая горница, он лежит на кровати, укрытый простыней. Над ним склонилась Териан, их травница. Женщина обтирала его лицо влажной тряпкой, и плакала.
- Теперь все будет хорошо. – Шепнула она мальчику. – Ты герой, малыш. Ты нас всех спас.
Старый Роберт не дожил до возвращения сына, но стал последней жертвой Тихой Смерти в Захрусталье.



#62943 в Фэнтези

В тексте есть: эпическое

Отредактировано: 15.06.2016