Зайка для Лютого

Глава 1

— Ой, ой, — завываю я, пока мне вкалывают в губы филлер. Дура какая, поддалась на уговоры подруг, что уже давно ходят с пельменями и формой уточка.

Я лишь чуть-чуть, ага. Чувствую, выйду из косметического кабинета с рабочими губами, а не слегка пышными и красиво очерченными.

— Не вопи, Зайка, — возмущается еще одна моя подруга, — Ща все будет.

Вот это ее «ща все будет» пугает еще больше.

— Отек сойдет, и будешь у нас как куколка, — удовлетворенно заканчивает свою работу Катя, — Ну, смотри, — держит передо мной зеркало.

Н-да… Не для этого меня мама рожала, явно. Хотя у моей мамы такие процедуры, как в туалет сходить. Постоянно себе что-то улучшает: грудь, брови, губы, уши… Да много чего. А я первый раз, можно сказать. Ну если не считать наращенных ресниц, ногтей и вот теперь губы.

— А что, какие большие? — жалобно скулю я, ну пельмени, как и есть. Точнее, не есть, а теперь как-то носить, — Убирай!

Ложусь обратно на кушетку и закрываю глаза.

— В смысле, убирай?! — возмущается Катя, — Вставай давай и ходи теперь с этим.

— С ЭТИМ я ходить не буду!

— Да тебя все равно водитель возит, можешь и не ходить, — смеется подруга. Ну как подруга, теперь явно просто знакомая. Это надо мне такие пельмени ушлепистые сделать.

— Катя, я всегда думала, что мы с тобой подруги, — начинаю заходить издалека, но не прокатывает.

— Так, Зайка моя, это первые три дня так, потом все сойдет и будут аккуратные губки, как ты и хотела. Ты пойми, что твои слегка пухленькие, ни о чем по сравнению с сексуально припухшими.

— Какое там сексуально припухшие?! — снова возмущаюсь я, — Это жопки индейки, даже не куриные!

— Ой, все, иди уже, — сталкивает меня с кушетки подруга, — У меня следующий клиент. Через три дня придешь, спасибо скажешь.

— Ну, выкачай обратно, пожалуйста, — ною я, но подруга — кремень.

— Ни за что!

Вот злыдня какая, чтобы я еще раз к ней легла на кушетку, да ни в жизнь. И ресницы пусть другим делает, больше не приду!

Скатываюсь с кушетки и подхватываю брендовую розовую сумочку, айпад и со злым видом выхожу в прихожую. Подруга купила квартиру на первом этаже и из трехкомнатной сделала себе косметический кабинет с отдельным входом. У нее тут все для девочек, няшненько так. Сердечки, розочки искусственные, игрушки, ну и сам кабинет, конечно, оборудованный на папины деньги, довольно прилично. Опыт у нее уже большой, и я, если честно, постоянно к ней хожу. Так что не думаю, что она врет с губами. Может и правда отек спадет? Но как ходить три дня!

Встаю у зеркала, поправляя белую короткую шубку из норки, обтягивающие серые джинсы от Армани, и натягиваю сапоги лаковые, тоже белые, на высоченной шпильке. На лицо стараюсь не смотреть, ну его, расстройство одно. На шею наматываю широкий розовый палантин и подбираю пепельные волосы в высокую прическу, игнорируя выпавшие локоны. Растрепашка наше все, естественно, будто так и должно быть.

В коридоре сидит еще одна Барби, одетая в соболя до самых пят и лаковые черные полусапожки на шпильке. Встречаемся с ней взглядом, и она опускает кукольные глаза на мои губы. Ну пипец, незаметно, да?! Я тоже смотрю на ее пельмени, мне кажется, или они меньше моих?

— Не ходите туда, — высказываюсь я на ее взгляд, — Она всем гузки индюшачьи делает! — кричу, чтобы слышала Катя.

— Иди уже, — прилетает мне в ответ, — Мира, проходи, — это уже следующей клиентке, и Катя появляется в коридоре, — А ты, старайся, мимо не есть эти два дня, бывает. Пока к новым губам не привыкнешь, спагетти соскальзывать будут.

— Еще и это?! — возмущаюсь я, — Ничего, месть подают холодной, — обещаю подруге, а та ржет яки конь.

Вылетаю на заснеженное крыльцо и иду к машине, где меня ждет водитель. На улице ужасный гололед, и я вонзаюсь шпильками в лед, вымещая на нем свою злость. Сажусь в машину на заднее сидение и ловлю любопытный взгляд водителя в зеркало заднего вида.

— Ну и что? — зло нападаю на него, чтобы сразу отбить всю охоту меня потроллить. Нет, у меня с Сашей хорошие отношения, он работает у нас давно, еще в школу и институт меня возил. Да и сейчас возит. Так что он может ляпнуть мне что-нибудь, я не ругаюсь за это, — Что смотрим? Рули давай до дома.

— На хрен ты это сделала? — выдает водитель и охранник в одном лице, усмехаясь и выруливая с парковки.

— Ой, много ты понимаешь! — мое зло наконец, находит выход, и подходящую жертву, — Для красоты, тебе не понять. А будешь говорить, уволю!

— Неа, не уволишь, — самоуверенно заявляет Санек.

Он старше меня лет на десять, но у нас в отсутствие папы рядом, нормальные отношения, почти как брат с сестрой.

— Что это?! Вот возьму и пожалуюсь папе!

— А кто тебе задницу прикрывать будет? Я столько про тебя знаю, — тянет он по слогам, — Что впору шантажом зарабатывать.

— Ой, а я про тебя такое расскажу папе… — подражая ему, отвечаю я, — Давай посмотрим, кого после этого простят, а кого уволят.

— Стерва, — улыбается Санек, — Выросла на мою голову.

— Рули давай, не отвлекайся, — фыркаю я, — Заедем в ресторан? Есть хочу.

— Ну попробуй, такими пирожками, — ржет Санек.

— Бесишь, — выдаю я и обиженно замолкаю, уставившись в окно.

Заснеженная Москва, две недели до Нового года, толпы машин. Я и на губы-то решилась, потому что у нас вечеринка в клубе заказана на сам Новый год. В этом году крутая должна быть, программа заявлена классная, там и живой огонь, и модное дефиле. Салютом нас из девчонок никого не удивишь, а вот платьями из пластика можно. Мы на это и купились, когда в октябре выбирали, где отмечать будем. А к моему наряду такие губы и нужны были. В смысле губы, а не пельмени!