Закат ранним утром

Закат ранним утром

Было раннее утро, когда молодой профессор неспешно поднимался по лестнице в аудиторию. Небеса сияли, лишь редкие облака проносились, гонимые ветром на лазурном полотне неба. Деревья возле университета расцветали, набирались сил под лучами пылкого солнца, чтобы покрыться плотной россыпью листьев. С такой погодой солнце казалось будет светить весь день.

Да, весна вступила в свои владения. По крайней мере так думал тот профессор по дороге на работу. Но сейчас он был погружен в нечто более важное: сегодня ему предстояло впервые принимать государственный экзамен и, хоть волнения не было, ему хотелось выполнить свою работу как можно лучше. Тем более у студентов было хорошее мнение о нем и как о преподавателе, и как о человеке. Нельзя было их подвести.
Стоя напротив двери в аудиторию, Виктор, так звали профессора, полез в карман за ключами. Пока он возился у двери, на лестничной площадке появилась фигура.

- Виктор! Смотрю опять раньше всех пришёл? - этот бодрый голос принадлежал главе кафедры, энергичному мужчине с сединой и необычайно живым взглядом.
Виктор обернулся, хотел было уже поздороваться, но вдруг краем глаза он увидел вспышку света за окном.

- Ложись! - Завопил глава кафедры, уже отвернувшись от окна, откуда исходил свет. Глаза его заболели, а руки затряслись в ужасе. Но для его слов было слишком поздно. Не прошло и мгновения, как ударная волна настигла их.
Стены затрещали и под напором обвалились. Виктор не успел опомниться, как одна из обвалившихся балок ударила его по голове, и он ненадолго пал в не просветную тьму. Но придя в себя молодой и крайне талантливый профессор с ужасом осознал, что тьма никуда не делась.

Виктор открыл глаза. Вокруг царил хаос: место, где раньше было окно превратилось в дыру, откуда открывался последний пейзаж в его жизни. Да, он это понял, когда осмотрелся и осознал, что не чувствует ноги, которые намертво придавили обломки. Левая рука была изодрана; из нее торчали осколки выбитого стекла и другого мусора, который минуту назад был частью здания. Воздух был тяжелый, раскаленный. Оттого каждый вдох был испытанием. Если случилось то, о чем подумал Виктор, то ему осталось недолго. К счастью он пока не чувствовал боль от многочисленных ран и ушибов. Но состояние шока рано или поздно пройдёт.

Попытки выбраться ничего не дали. Его приковали к земле несколько тонн здания. Коридор обвалился, и он чудом уцелел. А Михаил Валерьевич был мертв. Тот самый глава кафедры, который пару минут назад ему простодушно, искренне улыбался. Одна его нога торчала из-за обломков и из нее плавно струилась кровь. Кость торчала из ноги, разорвав плоть на своем пути. Виктор был в шоке и не верил своим глазам. Рассудок был замутнён. Казалось весь мир сошёл с ума. Хотя нет. Не казалось.

И было так тихо, пока слух не начал возвращаться. В ушах зазвенело. Левую руку постепенно охватывала боль. Не было ясно сколько времени прошло. Минута? Час? Время потеряло значение, также, как и человеческая жизнь. Потому что жизнь была уничтожена.

Прошло девять минут после взрыва. Виктор мало-помалу отходил. Похоже хоть ноги и зажало, более того они отказали, но кровотечения не было. Он сожалел о Михаиле Валерьевиче. Они были друзьями. Более того Виктор видел в главе кафедры наставника и пример железной воли. Его не раздавили ни насмешки научного сообщества, когда тот выдвигал смелые гипотезы. Ни гибель жены с дорогой дочерью. Ни даже рак легких, поборов который он наконец-таки бросил курить. Нет, его раздавили обломки университета, которому он отдал большую часть своей жизни. Какая ирония.

Виктор задумался. Он не знал, что делать в таких случаях. Если была сброшена атомная бомба, то это конец. Вокруг хоть и осела пыль, но легкие ею уже пропитались. К тому же скорее всего нету связи. Проверить он это не мог. К несчастью его телефон разбился при падении и явно не хотел больше работать. Казалось помощи ждать неоткуда

Звон немного отступил, уши болели, но наконец начали слышать, что творится в округе. Боль усилилась. Казалось его левая рука горела огнем. Правой повезло больше, и та отделалась «лишь ушибами». Как и остальное тело. На голове была гематома от удара.  Про ноги Виктор старался не думать. Внизу кто-то кричал. Кричать было нельзя. Пыль. Радиация. Смерть. Но об этом знают далеко не все. А если тебе очень больно, то даже если ты это понимаешь, то всё равно кричишь. Инстинкты в таких случаях играют злую шутку. Глупая природа такого не предусмотрела.

Итак, Виктор остался заперт под обломками с видом на разрушенный город, куда теперь направил он свой взор. В своем положении видел он немного, но этого было достаточно, чтобы оценить масштабы. Здания были будто после войны. Везде выбило окна. На крепких железобетонных зданиях пошли трещины. Небо было свинцовым. Оттого детали разглядеть было трудно. Местами был виден дым; пожары вероятно пылали повсюду. Страшно, хотя Виктор кажется и не боялся. Его одолели другие эмоции. Больше других выделялась грусть. Слезы с трудом пробирались сквозь пыль на его лице, но Виктор не рыдал, даже не плакал. Скорее это были скупые мужские слезы от осознания того, что всё кончено. Всё то, что веками строилось людьми сгинуло в небытие. Вся жизнь Виктора сгинула в небытие. Как и жизнь Михаила Валерьевича и тысяч… Нет, миллионов людей.

Прошло двадцать минут от начала катастрофы, хотя казалось, что миновала вся вечность. Крики стихли. Виктор так и лежал, хотя будто у него был выбор. Молодой профессор усмехнулся, отчего сделал резкий вдох и закашлял. На его лице появилась улыбка отчаяния. «Вот оно!» - подумал он: «Ситуация, когда выбора нет! По-настоящему нет!» Ему пришла мысль, что он часто себя обманывал таким образом. Из-за страха ответственности чаще всего. Ответственности за свою жизнь. Из-за неуверенности. Хотя по своей сути неуверенность – это порождение страха. И этот страх сковал нас всех. Сейчас это казалось вдвойне смешно, ведь сейчас было по-настоящему страшно. Кошмар, антиутопия, конец света ожили прямо на глазах. Хочется сказать: «ущипните меня кто-нибудь», но, когда твоя рука так сильно болит, будто при пытках, а дышать столь тяжело, что кажется еще пара вдохов и ты покойник, то вопросы сон ли это сами собой отпадают. Сны не бывают такими реальными.