Заклятый друг

Пролог

- Брось.

Лишь чуть повела подбородком. Её побелевшие пальцы даже не дрогнули. Только сверкнуло камнем обручальное кольцо.

- Брось нож, Даша.

- А то что? Отберёшь? Попробуй. Давай. Ты же это умеешь. Отбирать.

Столько в её лице лютой ненависти. Приевшейся. Треклятой.

А в глазах такая убойная решительность, что матёрый боец ММА приссыт.

- Хочешь, чтобы я сам подошёл?

Ноль реакции.

У тебя есть козырь. Открывай.

Идея как слова о соболезновании. Бесполезна.

Дождь шепчет убедительнее. Хотя мы глубоко спрятаны от него внутри дома. Замурованы в его прочную и дорогую обёртку.

- Подумай о сыне, дура.

Она шибко, оборванно выдыхает. Как долго бежавший по следу зверь, что нашёл наконец искомый источник запаха. И недоразвитый злой смешок приоткрывает её маленькие мягкие губы.

А затем Даша расцепляет пальцы левой руки. И разодранное платье, лоскутками которого она прикрывалась от меня, падает.

Что бесит больше?

Вид её белой голой груди, к которой я не имею права прикасаться?

Или то, с каким рвением она второй рукой нож обхватила?

Люди так за жизнь цепляются. Отчаянно. А она - наоборот.

Я бы сделал к ней шаг. Если бы она хоть капельку сомневалась.

Если бы она угрожала мне.

Твоя мать умерла в августе. Так я скажу Ване, когда он подрастёт?

А почему? Спросит он.

Я не упущу её.

Макс Арский больше ничего не упускает.

- Я буду считать до трёх, Соболева, - спокойно, будто объясняю задачу подчинённому. - И если до того, как я скажу «три», ты не бросишь нож, я сам его у тебя заберу. А после этого можешь больше не рассчитывать, что получишь от меня ещё хотя бы один рубль. Я сделаю так, что ты мне должна останешься. Ясно?

Запахло кровью.

Она слишком сильно прижала палец к лезвию ножа.

Или лезвие ножа к собственной шее.

Разве можно отбирать жизнь с такой невозмутимостью?

Мне ли не знать?

У меня научилась.

Она уже давно не похожа на ту девчонку, которую я знал. До того, как всё произошло.

Я её испортил.

Другая. Сама себе чужеродная.

Из признаков прежнего остались только смотрящие на меня карие глаза. Всегда до дерзости проницательные. Слишком большие для всего её хрупкого существа. С чёрными крапинками. Как дроблёный перец в кофе с молоком брошенный.

Как бы мне хотелось стереть из её памяти то, что я натворил. Откатить систему.

Уничтожить эту модификацию, что сейчас передо мной.

Но это Даша. Моя Дашка. И это я сделал её такой.

- Ну же, Чуточка, - шепчу настолько нежно, что у самого сердце сжимается. – Достаточно. До первой крови.

Она заплакала.