Заложница

Глава 1

– Ассоль, у нас вызов. Идём! – проговорил фельдшер.

Я вылила в раковину недопитый кофе, наскоро ополоснула кружку и поспешила за пухленьким мужчиной невысокого роста, резво подхватившим с собой оранжевый чемоданчик.

Моя медицинская практика на скорой в конце четвёртого курса университета должна была проходить во врачебной бригаде, но, как это у нас обычно бывает, из-за нехватки кадров студентов отправляли с теми, кому нужнее. И сегодня меня назначили помощницей одинокого фельдшера. Признаться, с фельдшерами мне нравилось ездить больше, потому что они позволяли многое делать самой, в то время как врачебные бригады состояли обычно из трёх медработников, а четвёртая студентка у них выступала лишь в роли «принеси – подай».

Фельдшер вскарабкался на переднее сидение ГАЗели и разместился возле водителя, а я села у окна. Коренастый водитель зрелого возраста докурил сигарету и неспешно залез на водительское кресло, отчего автомобиль немного зашатался.

Фельдшер назвал адрес вызова, и водитель усмехнулся, заводя мотор:

– Тюрьма?

– Тюрьма? – повторила я, оживившись. В череде скучноватых вызовов намечалось что-то интересное…

– Тюрьма, – подтвердил фельдшер. – Травма заключённого.

– Никогда не была в тюрьме! – я уже предвкушала, как попаду на запретную территорию – туда, куда можно попасть либо совершив преступление, либо по долгу службы. Первое я совершать не планировала, а вот второе меня очень интересовало. Хотелось воочию увидеть, как выглядит тюрьма!

Однако фельдшер моего энтузиазма не разделял:

– К сожалению, Ассоль, представители нашей профессии обязаны помогать всем: достойным и недостойным. Будь моя воля, я бы даже не шелохнулся, узнав, что заключённый получил травму. Но поступил вызов, а значит, мы должны ехать и выполнять всё по протоколу, – он недовольно скривил рот и громко ударил по папке с документами, которая являлась таким же обязательным атрибутом, как и чемоданчик. В основном в ней были чистые бланки для оформления вызовов, а также различные памятки.

– Почему вы считаете, что заключённые недостойны? – вскипело во мне возмущение. – Они ведь тоже люди! Не все из них сидят за убийства. Кражи, мошенничество – масса вариантов! И срок они отбывают разный. Разве мы имеем право судить? Для этого есть специальные инстанции: суды и федеральная служба исполнения наказания. Наша задача – лечить людей вне зависимости от их социального статуса!

Фельдшера моя речь позабавила:

– Ох, девочка, ты молода и наивна! Не понимаешь, как жизнь устроена. А уж в нашей профессии цинизм неизбежен.

– И всё же мы решаем, какими стать! – была непреклонна я.

– Я не буду тебя переубеждать, – хмыкнул он. – Жизнь сама научит.

Оставшаяся часть пути прошла в молчании. Точнее, фельдшер что-то рассказывал мужчине за рулём, но я не слушала, потому что была погружена в свои мысли.

«Разве можно делить так людей? Я никогда не буду такой! – убеждала я себя. – Заключённый или нет, нам ничего не известно о его прошлом».

Автомобиль въехал в техническую зону, и я обратила внимание на пейзаж за окном. Предприятия, заводы, мало прохожих и высаженной растительности – вот что отличало эту зону от жилой. А потом я заметила вдали от дороги смотровую вышку и догадалась, что мы подъезжали к тюрьме, ещё и потому, что вокруг неё был высокий забор, обнесённый колючей скрученной проволокой. Как раз у него мы и свернули на узкую дорогу.

Несколько минут мы ехали вдоль длинного забора – периметр тюрьмы оказался большим – а потом путь нам преградило что-то наподобие большого гаража. Притормозив перед ним, мы принялись ждать. Вскоре ворота начали подниматься, и нас встретили несколько вооружённых мужчин в форме. Они махнули водителю рукой, приглашая заехать, и тот уверенно нажал на газ. Внутри располагались служебные автомобили, и я поняла, что это действительно гараж. Люди в форме приказали нам выйти из автомобиля и далее следовать пешком в сопровождении.

По огороженной территории мы дошли до КПП. На узком проходе за стеклом нас встретила полная женщина среднего возраста. При виде нас она покачала головой и произнесла:

– Этим убийцам и насильникам ещё помощь оказывать? Твари они!

Я опешила от такого «приветствия», а фельдшер, глянув на меня, лишь усмехнулся, найдя подтверждение своей точке зрения.

– Такая у нас работа – не делить людей, – ответил он моими же словами. – Куда начальство отправило, туда и едем.

Я не стала ничего говорить, только в очередной раз пообещала себе не судить о людях.

«Не судите, да не судимы будете – так говорится в Писании! – думала я. – Так отчего же все об этом забывают?»

Женщина пропустила нас, и в сопровождении только одного вооружённого охранника мы пошли по длинным, узким и тёмным коридорам, похожим на лабиринт. Периодически нам встречались толстые двери, открываемые с помощью пропуска сотрудника и наглухо закрываемые после того, как мы проходили.

«Да уж! – поразилась я. – Отсюда не сбежишь! Даже если бы я запомнила путь, а я его не запомнила, череда толстых дверей вряд ли бы позволила мне выбраться. Хорошо, что я не заключённая и никто не собирается меня здесь запирать».