Записки из аббатства

Записки из аббатства

Записки из аббатства

Sancte Michael Archangele, defende nos in proelio; contra nequitiam et insidias diaboli esto praesidium. Imperat illi Deus; supplices deprecamur: tuque, Princeps militiae coelestis, Satanam aliosque spiritus malignos, qui ad perditionem animarum pervagantur in mundo, divina virtute in infernum detrude. Amen

(Святой Михаил Архангел, защити нас в бою, от бесчинств и козней диавола будь нам защитой. Да явит Свою власть над ним Бог, смиренно молим. Ты же, князь войска небесного, сатану и с ним духов злых, на погибель душам в мире рыщущих, богоданной своею отвагою да низвергнешь во ад. Аминь.)

Вступление

Летний день неизбежно клонился к закату, последние лучики света, как тончайшие кисти художника, бережно касались всего вокруг. Согревая своим теплым умиротворяющим светом этот крохотный мирок, они заливали новыми, немыслимыми прежде, волшебными оранжевыми красками, как будто полотно: засеянное пшеницей поле, невысокие грушевые деревья, садик с лечебными растениями, приземистые, выбеленные монастырские стены с незамысловатой композицией башенок. Воистину райская идиллия царила в этом уютном местечке, затерянном меж двух небольших уездных городов. Ветер шелестел в листве, раскачивая кроны деревьев, а их ленивые тени все более удлинялись, укладываясь спать, ожидали прихода ночи.

Вспаханные земли большими прямоугольными пашнями, как лоскутное одеяло простирались далеко, покуда хватало взгляда, повторяя формы холмов скатывались к синей полоске реки, которая рассекала долину и бежала прочь, украшенная тенистыми заводями и большими замысловатыми разливами. На другом берегу, в лучах закатного солнца мчится по покатому зеленому лугу табун лошадей, грациозно размахивая на скаку густыми гривами, прочь от пашен и овинов, от крестьянских грибков-домиков с соломенными крышами.

Где-то, среди пшеничных колосьев закричал перепел и ему ответили несколько других голосов. Раздался звон колокола, всколыхнувший в своем соломенном гнезде на верхушке старого высохшего дерева аиста. Он приподнял голову и уверенным движением гибкой, длинной шеи запустил клюв под крыло. Насельники неспеша потянулись в обитель небольшими группками, устало и неторопливо после очередного трудового дня.

На подворье, среди хозяйственных построек клокотали вездесущие суетливые курицы. Старый пес, разместившийся под телегой, наблюдал своим задумчивым взглядом за тем, как щеночек с обвислыми ушками бегает за ними, тонко и восторженно гавкая.

На одной из башенок стоял человек, облаченный в рясу. Преклонные года согнули его спину, посеребрили волосы и выщербили морщинами лицо. Он смотрел вдаль, опираясь на сухую трость. По щеке бежали слезы и тут же исчезали в кратерах и разломах, впитывались в сухую старческую кожу.

После общей вечерней молитвы один из духовников собрал насельников во внутреннем дворе. Совсем седой и согбенный, он, опираясь на трость медленно подошел к кафедре и раскрыл огромную книгу, которую принес с собой. Задыхаясь, откашлялся в платок, вытер губы и стал держать речь:

- Братья, доброго здравия вам во Христе. Не для молитв я собрал вас в этот чудесный вечер. С тяжелым сердцем сообщаю вам, что совсем скоро придет мое время. Перед своей смертью мне хотелось рассказать вам о великом зле, с коим мне однажды довелось столкнуться. Для того, братья, чтобы вы несли свет веры даже в самые трудные времена и были опорой не только для себя, но и для всех страждущих.

Это случилось очень давно. В те далекие времена по нашей стране прокатилась страшная война. Черные рыцари убивали всех на своем пути, женщин и детей, христиан и иной добрый люд, коей богато жил на щедрой земле. Уничтожали скот и посевы, сжигали дома. Те немногие, которым удалось выжить скрывались глубоко в лесу землянках.

Когда нашествие удалось остановить, немногочисленные выжившие понемногу стали возвращаться в разоренные деревни. Протоархимандрит Филип, отправил группу послушников во главе с аббатом на восстановление одного из монастырей, затерянного в лесах на пограничье. Собрали мы несколько повозок с инструментом и провизией, запрягли буйволов и отправились в путь.  

Сердце обливалось кровью, когда проезжали сожженные деревни. Ужасное зловоние разлагающейся плоти, смешанное с удушливой гарью, преследовало нас во все время. Стаи одичавших собак, изуродованные еще при жизни тела людей и повешенные. Мы непрерывно молились за упокой душ этих несчастных.

Наконец, через полторы недели мы, наконец прибыли в местечко, названия которого сейчас и не вспомнит никто. Проехали сожженную до основания деревню, от которой остались только остовы печей с трубами. Подошли к монастырю, ворота святилища были разбиты в щепки стенобитным орудием, которое было оставлено тут же на входе. Во внутреннем дворе было множество разложившихся тел, сваленных друг на друга и собранных в источающие ужасное зловоние кучи, над которыми несметным роем кружились трупные мухи. По всей видимости, во время нашествия люди, скрываясь от ужасной участи бежали за монастырские стены, но и они не смогли укрыть их от черного воинства.