Запрети мне любить

Глава 1

Тигр

— Идем танцевать? – в глазах Ники щенячья преданность и надежда, даже полумрак помещения и дым кальяна не могут этого скрыть. Я ощущаю дискомфорт, будто на меня пытаются надеть удавку. Неплохая девушка, но мне не нужны серьезные отношения, и я об этом не раз предупреждал. Пора девочку отпустить. Никакой привязанности.   

— Танцевать? – лениво переспрашиваю. Она не врубается, почему в голосе сквозит сарказм. Мы месяц общаемся, а Ника, видать, не заметила, что я к концу дня заметно хромаю. Включаю дисплей экрана телефона и смотрю на время. Почти час ночи.

Я пару месяцев как на ногах. Почти год просидел в четырех стенах, сначала в инвалидном кресле, потом передвигался с помощью костылей. Только я знаю, чего мне стоило заново начать ходить. Я до сих пор испытывал боль в правой ноге, через боль двигаюсь и тренируюсь. 

— Ты потанцуй, а я посмотрю, детка, — кривлю губы в улыбке. Детка-конфетка… Почему девки так ведутся на эту фигню? Мужики просто забывают имена женщин, которых слишком много проходит через их постель, и, чтобы не лохануться, придумывают ласкательные прозвища, а бабы думают, что мужик поплыл. Все, он с ней на веки вечные. Тут не может быть сожалений или раскаяния, это природа, и ничего с ней не поделаешь. Не спорю, что в жизни можно встретить ту единственную и прожить с ней душа в душу до конца дней, но это не мой случай…

— Ну, Миша, — надувает она обиженно свои силиконовые губы, я представляю, что они сейчас лопнут от такого напряжения, и меня всего забрызгает кровью и гелем. – Мы же расслабиться пришли, а какой отдых без танцев? — продолжает упрашивать Ника. Назойливость достает, нога сильно ноет. Перестаю кривить губы в улыбке.

— Ника, у нас, по-видимому, разные представления об отдыхе. После тяжелого дня мне хочется расслабиться, заняться сексом и вырубиться до утра, — о том, что у меня сильно болит бедро, я упоминать не стал.

— Отстань от Тигра, пошли, — хватает Нику за руку одна из девчонок, которая пришла с Соколом. Как девушки умудряются сразу запомнить имена и прозвища всех друзей парня? Мы сидим уже пару часов, я успел уловить, что с друзьями пришли вроде Вика и Оля. Имена двух других девушек я  упустил.

Меня бы сегодня здесь не было, если бы не пацаны. Они решили собраться посидеть, а я перед ними до сих пор  чувствовал вину, поэтому соглашался на все, что они предложат. Кима, Ромул и Сокол поперлись на танцпол за девушками. Тоже мне, любители танцев. Можно было их и тут потискать. Мы с Егором удобно устроились на диванах и никуда идти не собирались.

— Ты серьезно решил вернуться в бокс, Тигр? Не пойму, зачем тебе это? – никто не мог понять. Когда ты здороваешься за руку со смертью, а она тебя отпускает, второй раз ты не захочешь с ней встречаться.

— Один бой, Егор. Я принял вызов, но не смог на него ответить, — и мне об этом уже напомнили.

— Ты чудом остался жив, потом чудом встал на ноги, — то, что я хожу – действительно чудо, за этим чудом стоит сестра Егора, но об этом никто не знает.

— Если с тобой что-нибудь случится, Петрович всех поставит к стенке, — невесело улыбнулся друг. — Ты в завещании напиши на всякий случай, что я тебя отговаривал.

— Я собираюсь выиграть этот бой, — в голосе никакого пафоса, ведь я знал, что сильно сдал за прошедший год. Мне нужно с нуля набирать форму.  

— Ты должен постоянно двигаться в ринге, Тигр. Тебе не позволяет бедро, о какой победе речь? — я даже не сомневался, что они заметят. Старался не хромать и не корчиться от боли, когда ногу прихватывало, но, видно, недостаточно хорошо скрывал.

— Я справлюсь, Егор, — не хотелось продолжать эту тему. В любом случае, вызов я принял, а значит, обязан выйти на ринг.

— Не сомневаюсь, друг, — на плечо опускается тяжелая рука. Пару минут мы сидим молча, слушаем музыку и не отводим взгляд от танцующих. Кима зажигает, девки визжат. Окружили его толпой, сейчас разорвут на кусочки.

— Тигр, я через пару дней улетаю в Питер, хотел тебя попросить: присмотри за Машкой, — услышав имя сестры Егора, я внутри напрягаюсь, но внешне этого бы никто не заметил.  — С ней что-то происходит, не пойму. Я не узнаю сеструху. Для подросткового бунта уже поздно, а по-другому объяснить ее поведение не могу, — я внимательно слушаю, впитываю каждое слово. Чувство вины вгрызается изнутри, но у меня не хватает духу признаться, что, возможно, это моя вина.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — правильнее было бы попросить, чтобы Егор перепоручил это Ромулу или Соколу, но я уже встревожился, и мне нужно лично убедиться, что с Машей все в порядке.

— Не позволяй ей вляпаться в неприятности, пока я не вернусь.

«Она же эталон добродетели и послушания, какие неприятности?» — свои мысли не озвучиваю.

— Как долго ты будешь отсутствовать?

— Не могу точно сказать, может, неделю, а может, месяц. Как пойдет.

— Что я должен делать? – звучит так, будто я согласился.

— Не позволь Маше вляпаться в какое-нибудь дерьмо, — это будет непросто сделать, ведь я дал себе слово не приближаться к ней. — Отец перекроет сестре кислород и выдаст замуж за какого-нибудь ублюдистого слюнтяя, — в голове всплывает картина, как Машка плачет у алтаря, а рядом с ней стоит смазливый молокосос, которому почему-то хочется разбить лицо. — Люди отца постоянно нас пасут и докладывают о каждом шаге. У нее в телефоне датчик слежения, присмотри, чтобы Машка кроме универа и моей хаты нигде больше не тусовалась.

Мне даже видеться с ней не придется. Ничего сложного. Не задумываясь, соглашаюсь:

— Без проблем, Егор, — в это время к столику возвращаются друзья. Режим я не соблюдал, но чувствовал, что пора закругляться с вечеринкой.

Быстрый темп музыки сменяется на медленный, я закрываю глаза и откидываю голову на подголовник. За столом весело общаются девчонки, парни о чем-то  своем переговариваются.  

— Глянь, — пихает меня в бок Кима. Открываю глаза и смотрю в том же направлении, что и друг. В центре танцпола спиной к нам двигается девушка. Хороша... Я готов уйти сегодня с ней.