Зарази меня жизнью

Зарази меня жизнью

Разметала свои космы ночь, накрыв землю куполом из россыпи хрустальных звезд. Одинокая луна с темными провалами глаз равнодушно поливала окрест мертвенным синим светом. Кружевные тени обволакивали легко скользящее средь деревьев бледное тело.

Тонкие ноздри встрепенулись. С удовольствием втянули приторно-кислый аромат жизни. Впереди люди. Человечки. Жажда терзала все сильнее. Источник близко. Ветер-увалень дразнит, бросая в лицо теплый запах молока, горящих поленьев и сдобного хлеба. Деревня.

Ускорился шаг. Движения стали более обтекаемыми, но четкими. «Утолить» - преследует назойливая мысль. Коварный терновник цепляет одежду, царапает плечи, словно пытаясь задержать… Это пустяки. Жар по всему телу – испепеляет, давит, гонит вперед. Тихое дыхание ночи шумит в кронах старого леса.

Близко. Совсем рядом.

Золото очеага приветливо пляшет, тонкой струйкой вытекая сквозь приоткрытую дверь. У плетня гибкий силуэт. Робкий огонек свечи беснуется на ветру.

… Уже рукой подать. Уже можно коснуться мыслей…

- Старки! Домой! – в ответ тишина. – Старки, - тонкий голос подзывал где-то запропастившуюся собаку.

Женщина! Да какая разница. Они все одинаковые… сладкие на вкус…

Невидимая рука ловит в свои сети разум: сковывает, отгоняет тревогу.

Расссслабссся….

- Мамочка! – детские ножки несутся по желтой дорожке теплого света.

Тело напрягается, непроизвольно сжимается в тугую спираль, а руки тянутся к приближающемуся источнику жизни. Рот кривится в горькой усмешке, обнажая белые клыки.

- Мамуля…, - всхлипывает голопузое чудо. Пухлые ручки цепляются за белую сорочку и настойчиво тянут. Женщина вздрагивает и роняет свечу, гаснущую еще в полете.

Проклятие! Эти слюни, сопли и розовые пяточки всегда портят мне аппетит.

…

Они всегда ходят в паре. Так уж повелось. За Подруком приходили в Обитель. Тщательно выбирали. Иногда уходили ни с чем.

Старшие наблюдали за нами непрестанно. Примерялись. Испытывали. Натаскивали даже во сне видеть, слышать, чувствовать. Иногда привозили ослабленного монстра, дабы «воробушки страх учуяли».

Из меня тоже готовили Охотника. Я была легка на подъем. В азарте облав преодолевала расстояния, изматывающие даже бывалых. Осторожничала, но не медлила. В ближнем бою проигрывала многим, … если они успевали подобраться. И ростом, и массой я не вышла. Зато не промахивалась никогда. Арбалет изготовила сама, проштудировав предварительно найденные в Обители фолианты по стрелковому оружию и «Гномию механику». Отладила по своей девичьей силе, обменяв поездку в столицу за успехи в обучении на обломок мачты из железного дерева - нет ничего крепче и легче его. А приятель мой Танатус – гроза окрестных шахт-мусорок – подкинул гномью вещицу… Суть в том, что с ней по пять болтов заряжать можно, только успевай «лапкой» тетиву отводить.

Как-то приехал к нам в Обитель Великий Охотник Лютер. Приехал один – значит искать Подрука будет. Не среди нас желторотиков уж точно. Вон Старшие вывалили встречать его всем скопом. Мы затаились. Ждем. Девчонки глаз оторвать не могут.

Тут в общую залу клетку внесли, рогожей обитую. В таких с торгов картошку привозят. Великий Охотник на нас смотрит и ухмыляется:

- Ну, что детвора. Кто скажет, что за зверь такой сидит тут – получит от меня кинжал зачарованный, - и постукивает этим самым призом по клетке.

- Серебряный, - уважительно шепчут Старшие. Да мы и сами видим, что не простой. По клинку вон эльфийские буквы пляшут, а в рукоятке синим пламенем Глухой камень горит. Прям как глаза его.

Все молчат. Тихо перешептываются – предположения строят. Кто в такую клетку поместится. Прислушиваются – может голос подаст.

А я и так знаю, что нелюдь: шныг или хрямп. Хотя… Втягиваю в себя воздух, закрываю глаза и вижу, как вздрагивает зверь, сжимается и начинает часто дышать. Растворяюсь в нем, бегу кровью по его жилам. Нет. Ошиблась. Человеком был… Очень давно, но был.

- Оборотень, - не замечаю, что произношу в слух. – просто не перекинулся, старый больно.

Открываю глаза. Вокруг тишина и все на меня смотрят. Вижу только его огненно-синий взгляд, подобно ночному небу. Прожигает насквозь, через грозный прищур. Но вдруг улыбается, словно солнце из-за тучи и протягивает мне кинжал.

Сердце молотом стучит в висках пока иду к нему. Руки… Хоть бы не задрожали. Опозорюсь ведь. Металл приятно холодит взмокшие ладони. Великий Охотник склоняется на до мной и шепчет:

- Подрасти бы тебе не мешало. Да ладно уж… Со мной пойдешь!

…

Нужно напомнить себе, если выберусь живой, до чего довела меня вера в нескончаемую силу вампиров. Я забыла, что недавно сама находилась по другую сторону баррикад.