Заседание

Заседание

Темнота скрывает ужас за одно это её можно любить. Человек даже представить себе не может, сколько всего он не видит, благодаря одной темноте! И хорошо что не видит. Тяжело было бы жить ему в мире, который так ужасен. Это при дневном свете человек ­– хозяин всему и всем, но стоит солнцу скрыться, как выходят в мир властелины ночи. Они кружат над улицами, взмывают к самому небу, бродят по ночным проулкам, слушают темноту и ночь, обмениваются новостями…

Их много, они разнообразны и имеют свои собственные устои и законы, свои традиции, свои кары.

Но нас не интересуют сейчас все. Мы пронесёмся сквозь темноту на окраину города Сибиу, и познакомимся с событиями одного заседания вампиров. Если быть точнее – на ежегодное заседание известных вампиров. А если быть ещё точнее – на заседание, организованное Дракулой.

Про него – древнейшего и ужасающего говорили всякое. Самый распространённый слух говорил вообще о том, что Дракулу покусал сам Иуда, которого прокляло небо и не принял ад, наделив первым прообразом вампирской силы и вампирского проклятия. Говорили, что Иуда, не сумев уйти, лишился памяти, но сохранил бесконечный и беспричинный, уничтожающий страх перед осиной, что не приняла его жизни; серебром, за которое он продал Сына Небесного; и перед солнцем, что жгло его жизнь.

Говорили, что Иуда скитался безумный и несчастный. Не мог есть, ибо не был жив, и начал брать силу из крови. Он сделался противником солнца и пользовался темнотой, и после долгих скитаний наткнулся он на Дракулу, и обратил его, а не убил как других, и вроде бы нарёк преемником своим…

Впрочем, это всё легенда. И опять же, если обращаться к честности, легенда эта была запущена самим Дракулой. Он происходил из первых вампиров, и, понемногу обрастая соратниками, должен был контролировать их. Поначалу он пытался быть демократичным – не помогло. Пришлось уничтожить всех, и завести новый закон: закон страха. Закон страха перед ним. Вот и подкрепил Дракула ужас перед собою всякими легендами – на войне и в дисциплине все средства хороши.

Именно Дракула уже шестое столетие подряд созывал каждый год вампиров высшего порядка на заседание. Здесь он разбирал жалобы, напоминал о необходимости скрываться от людей и не наглеть… этого многие, особенно молодняк, не понимали. Возмущались:

–Мы же сильнее людей! Почему скрываться? Да мы их под себя подмять можем только так!

Дракула сначала терпеливо объяснял и про то, что людей больше, и про необходимость тайны, и про то, что вампиры не единственные дети темноты, но впустую. Каждое заседание находился какой-нибудь новый умник с таким же вопросом. За шесть сотен лет устанешь отвечать и Дракула перестал, рявкал:

–Сие закон!

Помогало. Страх держал вопросы в головах соратников. Дракула знал, что так копится недовольство, которое рано или поздно выльется во что-то очень нехорошее лично для него и в этом была ещё одна причина сбора вампирской верхушки. Вернее, одна из двух тайных причин: первая – он приглядывался к потенциальным своим врагам, именно с лидерскими наклонностями. А вторая.. что ж, здесь всё не так просто.

Вампиры презирают людей. Для вампиров люди – еда, не больше. Но Дракула знает иное. Дракула знаком с инквизицией, вооруженной крестом, что так замечательно регулирует численность и сдерживает наглость вампирской верхушки. У Дракулы с представителями Святого Престола уговор – раз в год он сдаёт инквизиции кого-то из вампирской верхушки. Инквизиция довольна – обычно вместе с одним крупным представителем накрывает десять-двенадцать вампирят, что к нему прибились, более слабых, нуждающихся в защите и в представительстве интересов.

И это та самая тайна, которую Дракула никому не желает раскрывать. Обычно он приглядывается к потенциальным врагам, и сдаёт самого сильного. Так продлевает он свою власть, которая его тяготит, и отказаться от которой он не в силах. Дракула устал, давно устал. Он мечтает иной раз, так, чтобы никто не видел и не слышал, об уходе в далёкие земли, где не слышали про вампиров, где можно будет тихонько утаскивать по человеку-другому в год и тихонько жить, может быть, вернуться к музыке или к сочинению пьес – в прошлой, далёкой жизни у Дракулы был хороший слух. Но должность держателя вампирской стороны, должность судьи и силы отнимает много сил. Это ведь нужно явить новых вампиров, когда погибает кто-то, научить, поддержать, перепоручить чьим-нибудь заботам. Нужно разобрать мелкие жалобы вампиров между собой: кто у кого чью добычу украл, кто на чью территорию залез. И прикрыть от людского взора – люди слепы к темноте, но и вампиры бывают удивительно неосторожны. То труп с двумя следами от зубов выбросят прям на улицу, то огромной летучей мышью пролетят прям над улицей…

Люди не всегда правы в своих выводах, но они копят свои наблюдения. И уже по этим наблюдениям рождаются нехорошие слухи и выводы. И тогда Дракула вынужден отправляться в ту или иную землю, чтобы рассеять слухи. Он даёт деньги, убивает самых принципиальных, но убивает по-человечески, а иной раз, когда случай серьёзен – обращается к инквизиции.

–Держи своих кровососов в узде! – злится Доверенный Инквизитор, но злится он абстрактно. На ситуацию, не на Дракулу. Он знает – Дракула уже, вернее всего, покарал потерявшего бдительность вампирёнка. да и потом – убей Дракулу, кто будет после него? есть гарантия, что и при следующем будет порядок? Или будет безумство крови и нашествие? Нет, пусть лучше враг старый, но прикормленный, заинтересованный в урегулировании численности своих же, понимающий, ищущий сотрудничества, готовый к переговорам!

Так плетутся годы.

***

В зале холодно. Вампиры не мёрзнут. Вернее, они не испытывают такого холода как люди, их холод идёт изнутри, и его не погасишь ничем, кроме горячей, необыкновенно вкусной крови. Живой крови. Но как только кончается кровь – холод возвращается. И так до самого конца.

Дракула сидит во главе стола. Приглядывается к собравшимся. В принципе, почти все как и прежде. Вон вампирша Агнесса – её клан занимает Шумадию и Западную Сербию. Клан у неё маленький, состоит из молодняка – Агнесса легко берёт к себе новеньких молодых, только обращённых вампиров, учит их, вкладывается. При жизни она была учителем языков и, наверное, в посмертии сохранила за собою желание передавать знания и направлять. Пусть теперь не к словоформам, а к правильному питью крови, и правильному укусу – неважно!